– Бьется, – ответил Брун. – И в целом там… все хорошо.
Эльза возмущенно фыркнула, встала, отряхнула снег с пальто и села в машину, хлопнув дверцей так, что с дерева сорвалась стайка перепуганных воробьев. Брун вздохнул и тоже пошел в машину.
– Вот было бы тупо, если бы я обратилась, глотнув собственной крови, – мрачно сказала Эльза.
– Больно? – Брун взял ее за подбородок, но Эльза оттолкнула его руку.
– Не трогай меня!
– Хочешь, лизну?
Эльза ошарашенно на него посмотрела.
– Быстрее заживет, – пояснил он.
– Знаешь что! – возмущенно воскликнула она.
– Что?
Она запнулась, подбирая слова.
– Ты плохо справляешься со своими обязанностями! – выпалила она наконец. – Мы договорились – я тебя бужу, а ты не даешь мне сорваться. И что в итоге? Ты, можно сказать, в первый же день собственноручно вливаешь кровь мне в глотку!
– Ты меня уволишь? – Он завел машину, тронулся с места.
Эльза отвернулась к окну. Горло немилосердно жгло, соленый запах крови кружил голову. Она потрогала припухшую губу изнутри языком, и клыки тотчас отозвались, вытягиваясь.
– Купи мне томатного сока, – попросила она. – И соль.
Брун посмотрел на нее.
– Прости, – сказал он, – я правда не хотел.
– Я знаю, – ответила она спокойно. – Ничего страшного.
Из-за угла вышел Аурун. Он не спеша подошел к месту драки, обошел истоптанную площадку по кругу, присел у алого пятна на снегу. Куртка распахнулась, обнажая татуированную грудь, и он, поежившись, застегнул ее на молнию. Оборотень поскреб ногтем снег, пропитанный кровью, поднес к лицу. Широкие ноздри затрепетали. Аурун задумчиво растер снег между пальцами и посмотрел вслед уехавшей машине.
– По-видимому, покойный дирижер Дробовицкий на самом деле умел махать руками, – заметил Брун, разглядывая двухэтажный дом из красного кирпича за высоким чугунным забором.
Эльза залпом допила сок из литровой коробки, промокнула губы платком и спрятала его в сумочку.
– Как ты?
– Лучше, – ответила Эльза.
– Уверена, что не вонзишь клыки в ее морщинистую шею, как только мы переступим порог дома?
Эльза угрюмо на него посмотрела.
– Со мной ведь идешь ты – гарантия безопасности старушки Айседоры. Кстати, ты не обсудил с ней гонорар.
– Даже не знаю, сколько с нее брать, – неохотно признался Брун. – Дело такое непонятное. Я мало работал с информацией. Обычно я занимаюсь охраной, выбиванием долгов…
– Работаешь тупой физической силой, – подытожила Эльза. – А стандартная такса за день у тебя есть? Или за час?
– Я же не проститутка, – возмутился Брун.
– Ладно, предоставь это мне.
Эльза вышла из машины, уверенно нажала на звонок у ворот, выбросила в урну пустую пачку из‐под сока.
– Частные расследования, Брун и Эльза, – громко сказала она в домофон. – По личному приглашению Айседоры Дробовицкой.
– Брун и Эльза? – пробормотал он, пропуская ее в открывшиеся ворота. – Не помню, чтобы предлагал тебе долю в своем бизнесе.
Эльза улыбнулась, но тут же, поморщившись, прикоснулась ко все еще саднящей губе. Бок о бок они прошли по расчищенной от снега дорожке и поднялись на крыльцо, где дворецкий уже гостеприимно придерживал открытую дверь.
– Добро пожаловать, – глухо сказал он.
Ореховые глаза цепко просканировали их с ног до головы, задержавшись на желтой метке Бруна и разбитой губе Эльзы. Дворецкий чуть сутулился, будто стесняясь высокого роста, густые седые волосы напоминали шерсть, а бирка в ухе зеленела как трава.
Хозяйка дома ждала их в холле, одетая в элегантный брючный костюм мятного цвета. С лиловыми волосами, взбитыми в облачко вокруг головы, она походила на хрупкий цветок.
– Вы пунктуальны, – одобрила она. – Идите за мной. Оскар, позаботься о верхней одежде.
Угрюмый оборотень-дворецкий взял в охапку куртку Бруна и пальто девушки, скрылся в гардеробной. Айседора пошла вперед, цокая каблуками туфелек по полу, выложенному мозаичной плиткой, иногда оборачиваясь, чтобы убедиться, что они не отстают.
Хранилище разместилось в подвале дома: десять ступеней вниз, узкая дубовая дверь с кодовым замком. Вытянутое прямоугольное помещение открылось перед ними как пенал. Окон нет, в вентиляционные отверстия не пролезет и хорек. Мягкий свет заструился от противоположной стены, рассыпая диковинные тени.
– Здесь все, – Айседора обвела комнату широким жестом.
Слева на стене висели картины: весенний пейзаж, букет полевых цветов, портрет девочки с болонкой на руках. На длинном столе высились статуэтки, вазы и предметы, о назначении которых Брун мог только догадываться. Эльза прошлась вдоль длинного стеллажа, остановилась у открытой шкатулки, полной разноцветных бусин.