– Подождите, – сказала Софи, расправив плечи. – Значит, она работала с Весперой?
– Иногда, – заметила Люция и машинально расправила платье. – Многие мои разработки основывались на её идеях. Но мы редко встречались. Она всегда была неуравновешенной, и я не приглашала её к себе, если кто интересуется. Прости, брат, здесь ты ошибаешься.
Несколько других представителей рода Вакеров поддержали мнение Люции, и Софи хотелось им верить.
Но она не могла забыть слова Алвара Биане, когда тот наконец признался, что помогает Незримым.
«Придёт время, и ты всё поймёшь, когда узнаешь истинную суть наследия Вакеров».
– Может, стоит проверить, прежде чем переводить Алвара в Эверглен? – спросила Софи достаточно громко, чтобы расслышали старейшины. – Лишний раз убедиться, что ничего не упущено?
– Там нечего пропускать, – ответила Люция. – Поместье было моим личным убежищем, не более.
– Тогда почему ты оттуда съехала? – спросил Фэллон. – Я бы ни за что не расстался с Мистмидом, все наши так же привязаны к своим жилищам.
– Да, но я свободна от дурацких сантиментов, – возразила Люция.
Фэллон нахмурился.
– Не верю. Расскажи кому другому, как тебе всё равно, но меня не проведёшь, я всё-таки твой брат.
Люция рассмеялась.
– Хорош братец, что за несколько веков не удосужился даже проведать. Да уж, ты прав, вот так-то ты меня знаешь.
– Лучше, чем ты думаешь, – возразил Фэллон. – Мы оба знаем, ты приложила руку ко многим закулисным событиям не хуже любого старейшины. С единственным отличием – твои тайны никогда не стирались.
– Потому что в этом нет необходимости! – вспылила она. – И больше мне добавить нечего.
– Нам тоже, – согласился Эмери. – Кроме заверения, что мы тщательно осмотрим поместье Эверглен, как только строительство завершится.
– И примем дополнительные меры по усилению безопасности, – добавил Бронте.
– Не забывайте о том, что мы говорим о родном доме Алвара, – напомнила Алина. – Так что там ему знаком каждый уголок.
– Да, но, когда мы узнали, что Алвар связался с Незримыми, папа тут же сменил охрану, – предупредила Биана. – Вдруг Алвар что-нибудь припрятал там и не мог забрать?
– Если так, то почему Незримые стёрли память об этом? – возразила Алина.
– Потому что память может вернуться! – вскипел Фитц. – Стоит только выяснить, что послужит толчком.
– Так для этого к нему будет приставлена круглосуточная охрана, – напомнил Эмери.
Фэллон вздохнул и потёр лоб.
– Весьма прискорбно осознавать, как часто судьбоносные решения приходится принимать наугад.
– Это вовсе не догадки, – возразил Эмери.
– Да, припоминаю, я точно так же себя убеждал во времена службы в Совете. Но деваться некуда, именно так всё и происходит. Решения принимаются на основе той информации, что удалось собрать, – сказал Фэллон. – Но только время покажет, было ли оно верным. А если нет…
Он всплеснул руками, как бы говоря: «Что поделаешь!»
– Можно мне сказать? – спросил Алвар.
Фэллон не обратил на него внимания.
– А ещё меня волнует предсказуемость. Эти мятежники, так называемые Незримые, несомненно, предполагали, что в таком состоянии его могут отправить домой к родным. Разве не логично предположить, что этого они и добиваются?
– Мы рассматривали такую возможность, – заметил Эмери. – И это ещё одна причина, почему мы ставим охрану. Только прежде внедряемые агенты Незримых прекрасно осознавали свои задачи.
– Да-да, конечно, – согласился Фэллон. – Однако как тут уже заметили, память может вернуться. Или же… может быть, бунтовщики считают, что невольного пособника нам труднее раскусить.
Алина фыркнула.
– По-вашему Незримые настолько преуспели в своих кознях, что способны использовать Алвара втёмную в какой-то мудрёной интриге?
– Для достижения успеха сильно мудрить необязательно, – поправил её Фэллон. – Обычно самые действенные планы как раз бывают наипростейшими.
– Серьёзно, позвольте мне высказаться, – снова попросил Алвар. – Вы словно считаете меня беспомощной марионеткой, но это не так. Даже если память вернётся и я пойму, что участвую в каком-то заговоре, даю слово, что не буду им помогать, наоборот, сделаю всё, чтобы разрушить их планы. Но если честно, то я не думаю, что они планируют меня использовать. Если бы они надеялись на мою преданность, стали бы так истязать?
Он засучил рукава, под которыми оказались такие же неровные багровые рубцы, как на лице и шее, только длиннее и как бы глубже, словно раны проникали до самых костей.
Это были следы шамнива, особого оружия огров для клеймения не справившихся с боевым заданием, и подтверждали теорию, что Незримые решили покончить с Алваром.