Авторы: Кассандра Клэр, Робин Вассерман
Переводчик : Beautiful Stranger (vk.com/id163822090)
Зло, которое мы любим
Саймон Льюис размышлял о многочисленных способах уничтожения письма. Можно разорвать его в клочья. Можно сжечь. Можно скормить собаке или демону Гидре. Можно забросить в жерло вулкана на Гавайях, открыв туда портал при помощи друга-мага, живущего по соседству. И тот факт, что Изабель Лайтвуд, имея все эти возможности, отправила письмо Саймона обратно непрочитанным, возможно, что-то значил. Может быть, это хороший знак.
Или хотя бы не совсем плохой.
Во всяком случае, Саймон убеждал себя в этом последние несколько месяцев.
Но даже он должен был признать, что слова «не совсем плохой знак» возможно слишком оптимистичны, когда что-то вроде любовного письма, с откровенными и унизительными фразами вроде «ты удивительная» и «я знаю, что я тот, кого ты любила», возвращается обратно нераспечатанным. Поперёк этого письма красовалась надпись «ВЕРНУТЬ ОТПРАВИТЕЛЮ», сделанная красной помадой.
По крайней мере, она ссылается на него, как на «отправителя». Саймон был уверен, что у Изабель есть парочка других слов для него - не таких дружелюбных. Демон забрал его воспоминания, но его наблюдательность от этого не пострадала, и он очень быстро понял, что Изабель не из тех девушек, которым нравится быть отвергнутыми. Саймон же, вопреки всем законам природы и здравого смысла, отвергал её дважды.
В этом письме он пытался объясниться и попросить прощения за то, что отталкивал её. Он признался, как сильно ему хочется снова стать тем человеком, которым он был раньше. Её Саймоном. Или хотя бы тем Саймоном, который был бы её достоин.
Иззи, я не знаю, ждёшь ли ты меня, но если ждёшь, я постараюсь быть достойным твоего ожидания, писал он. Всё, что я могу пообещать - это, что буду и дальше пытаться.
***
Спустя месяц после того, как он отправил это письмо, оно вернулось обратно.
Когда дверь комнаты со скрипом открылась, Саймон поспешно спрятал письмо в ящик своего стола, стараясь избегать паутины и плесени, которые покрывали всю мебель, несмотря на все попытки от них избавиться. Он проделал это недостаточно быстро.
- Снова то письмо? – простонал его сосед по комнате Джордж Лавлейс. Он рухнул на свою кровать, мелодраматично прижав руку ко лбу. – О, Изабель, моя дорогая, может быть, я смогу мысленно тебя вернуть к своей рыдающей груди, если буду очень долго пялиться на это письмо.
- У меня нет груди, - ответил Саймон со всем достоинством, на какое только был способен. – И я уверен, что если бы и была, то точно не рыдающая.
- Тогда тяжело вздымающаяся? Именно это и делает грудь, да?
- Я проводил не очень много времени среди женской груди, - признался Саймон. По крайней мере, вспомнить он смог действительно не очень много. В девятом классе у него была неудачная попытка потрогать Софи Хиллер, но её мама застукала Саймона ещё до того, как он нашёл застёжку на бюстгальтере Софи. Как предполагал Саймон, что-то подобное он мог проделать и с Изабель. Но сейчас он очень старался не думать об этом. О застёжке на бюстгальтере Изабель, о своих руках на её теле, о вкусе…
Саймон затряс головой так сильно, что ему почти удалось избавиться от ненужных мыслей.
- Мы можем не говорить о груди? Вообще?
- Ну, простите, что прервал вашу гиперважную хандру по поводу времён, проведённых с Иззи.
- Я не хандрю, - соврал Саймон.
- Ну, вот и прекрасно. – Джордж торжествующе усмехнулся, и Саймон понял, что попал в какую-то ловушку. – Значит, ты пойдёшь со мной на тренировочное поле и поможешь проверить в деле новые кинжалы. Проведём спарринг. Примитивные против элиты. Проигравшие должны будут есть дополнительные порции супа целую неделю.
- О, да. Сумеречные охотники умеют развлекаться. – И это был отнюдь не сарказм. Правда состояла в том, что его сокурсникам действительно было весело, даже если их понятие о веселье обычно включало в себя острое оружие. Все экзамены были уже позади, до вечеринки по поводу окончания учебного года и до летних каникул оставалась всего неделя, и Академия Сумеречных охотников сейчас больше смахивала на лагерь, чем на школу. Саймон не мог поверить, что провёл здесь целый год; ему не верилось, что он смог продержаться здесь так долго. Он изучал латынь, руны и, довольно поверхностно, хтонический язык; он сражался с мелкими демонами в лесу, пережил полнолуние рядом с новообращённым оборотнем, ездил верхом на лошади (которая его чуть не затоптала), питался неизменным супом. И за всё это время его никто не исключил и не обескровил. Он даже подкачался так, что смог сменить размер боевого облачения с женского на мужской, хоть и самый маленький. Несмотря ни на что, Академия стала ему домом. Покрытым слизью и плесенью, смахивающим на темницу, без работающих туалетов, но всё же домом. Они с Джорджем даже дали имена крысам, живущим за их стенами. Каждый вечер они оставляли Джону Картрайту младшему, III и IV ломоть черствого хлеба, в надежде, что они предпочтут грызть его, а не их ступни.
Эта последняя неделя была временем празднования, ночных кутежей и мелких пари, заключаемых во время боёв с кинжалами. Но у Саймона не было никакого желания веселиться. Может, потому что впереди замаячила тень летних каникул с перспективой вернуться туда, где он больше не чувствовал себя как дома.
Или причина была, как всегда, в Изабель.
- Хотя ты, конечно, получишь намного больше удовольствия, сидя здесь и страдая, - сказал Джордж, переодевшись в форму. – С моей стороны глупо было предполагать что-то другое.
Саймон вздохнул:
- Тебе не понять.
У Джорджа было лицо как у кинозвезды, шотландский акцент, загорелая кожа и мышцы, при виде которых, девчонки начинали хихикать и падать в обморок (даже девушки из Академии, которые, казалось, до знакомства с Саймоном, не встречали ни одного представителя мужского пола без кубиков на животе). Проблемы с девушками, оскорбления и отказы были просто выше его понимания.
- Давай проясним, - произнёс Джордж с акцентом, который даже Саймону казался обаятельным, - Ты вообще ничего не помнишь из свиданий с этой девчонкой? Не помнишь, как был влюблён в неё; не помнишь, каково это было, когда вы вдвоём…
- Точно, - оборвал его Сймон.
- Или даже, если бы вы…
- Да-да, ты всё понял правильно, - сказал Саймон поспешно. Он ненавидел в этом признаваться, но это был один из тех вопросов, которые после демонической амнезии волновали его больше всего. Ну, какой семнадцатилетний парень может не знать, девственник он или нет?
- У тебя видно заканчиваются клетки мозга, раз ты говоришь этому прелестному созданию, что ничего о ней не помнишь, открыто её отвергаешь, и все же пишешь ей сопливое романтическое письмо с признанием в любви, а потом удивляешься, что она не стала его читать. Далее ты проводишь два месяца, страдая по ней. Я все правильно понял?
Саймон опустил голову на руки.
- Ладно, когда ты рассуждаешь таким образом, в этом действительно нет никакого смысла.
- О, я видел Изабель Лайтвуд – и это многое проясняет. – Джордж ухмыльнулся. – Я просто хотел получить подтверждение некоторым фактам.
И он скрылся за дверью прежде, чем Саймон смог объяснить, что дело не во внешности Изабель. Хотя он действительно считал её самой красивой девушкой на свете. Но ведь дело было не в её длинных чёрных шелковистых волосах или в бездонности тёмно-карих глаз, и не в беспощадной грациозности, с которой она размахивала своих кнутом из электрума. Он не мог объяснить, в чём дело, поскольку Джордж был прав – Саймон действительно ничего не помнил ни о ней, ни о том, что они были парой. Ему по-прежнему трудно было поверить, что они вообще когда-либо могли быть парой.