Она всегда была там, в любое время суток. Этот вечер не был исключением.
Правда, сейчас она была не одна.
Она стояла у своего стола, скрестив руки на груди, в компании Роберта Лайтвуда и декана Пенхоллоу. Все трое были такими мрачными, будто именно его и поджидали. Он не позволил себе засомневаться или подумать о последствиях.
Или об Иззи.
- Группа студентов пытается вызвать демона, - выпалил Саймон. – Нужно их остановить.
Казалось, никто не удивился.
Кто-то тихонько кашлянул – Саймон обернулся и увидел Джули Бьювейл, которая вышла из-за двери.
- Что ты здесь делаешь?
- То же, что и ты, - сказала Джули. Затем покраснела и смущённо пожала плечами. - Я думаю, ты поступил правильно.
- Но как ты оказалась здесь раньше меня?
- Я воспользовалась восточной лестницей, а потом прошла коридором, который находится за оружейной…
- Но разве рядом со столовой не тупик?
- Только если ты…
- Может, мы пока отложим этот увлекательный картографический разговор, - сказала Катарина Лосс. - Я думаю, у нас есть дела поважнее.
- Например, научить уму-разуму тупоголовых студентов, - прорычал Роберт Лайтвуд, и вылетел как ураган из кабинета. Катарина и декан последовали за ним.
Саймон и Джули нервно переглянулись.
- Э-э, как думаешь, мы должны пойти с ними?
- Наверное, - сказала она, и вздохнула. – Пусть отчисляют нас всех одним махом.
Они побрели за учителями, отставая всё больше и больше.
Когда они приблизились к комнате Джона, крики Роберта были слышны даже в коридоре. Через толстую дверь слов было не разобрать, но громкость и интонация делали ситуацию предельно ясной.
Саймон и Джули приоткрыли дверь и проскользнули внутрь.
Джордж, Джон и все остальные выстроились у стены с бледными лицами и вытаращенными глазами, готовые к расстрелу. Изабель стояла рядом с отцом и… улыбалась?
- Вы все неудачники! – пророкотал Роберт Лайтвуд. – Предполагалось, что вы самые лучшие из тех, кого может предложить Академия, и вот так вы это доказали? Я предупреждал вас об опасности обаяния. Я говорил вам, что нужно придерживаться того, что правильно, даже если это причинит боль тем, кого вы больше всего любите. И вы все облажались, пропустив всё мимо ушей.
Изабель многозначительно кашлянула.
- Все, кроме двоих, - поправился Роберт, кивнув головой в сторону Саймона и Джули. - Отличная работа. Изабель была права насчет тебя.
Саймон растерялся.
- Так это была дурацкая проверка? – воскликнул Джон.
- Скорее умная проверка, если кому-то интересно моё мнение? – сказала декан Пенхоллоу.
Судя по виду Катарины, ей было что сказать по поводу глупости Сумеречных охотников и их игр в кошки-мышки с себе подобными, но она, как обычно, прикусила язык.
- Ну, и какой процент студентов прошёл эту проверку? – спросил Сунил.
После этого вопроса на них долго орали и разглагольствовали о священных обязанностях, легкомыслии, и о том, какой неприятной может быть ночь в одной из темниц Города Молчания. Роберт громыхал словно Зевс, декан Пенхоллоу приложила все силы, чтобы не звучать как нянечка, ругающая маленьких деток за кражу печенья, Катарина Лосс вставила саркастическое замечание о том, что случалось с Сумеречными охотниками, которые думали, что вторжение на территорию магов – это весело. В какой-то момент она даже прервала тираду Роберта Латвуда и добавила едкий комментарий о Дарте Вейдере, хитро посмотрев на Саймона. Это уже не в первый раз заставило его задуматься о том, насколько пристально она за ним наблюдает, и почему.
Вдобавок ко всему во взгляде Изабель, направленном на Саймона, было что-то неожиданное. Что-то похожее на… гордость.
- В заключение хочу сказать, чтобы в следующий раз вы слушали, когда говорят старшие, - рявкнул Роберт Лайтвуд.
- Почему кто-то должен слушать, когда ты говоришь о правильных поступках? – резко сказала Изабель.
Роберт побагровел. Он медленно к ней повернулся и устремил на неё ледяной инквизиторский взгляд, от которого любой другой съёжился бы и заскулил. Изабель даже глазом не моргнула.
- Теперь, когда мы разобрались с этим позорным делом, я бы попросил вас всех оставить меня наедине с моей послушной дочерью. Нам с ней нужно кое-что прояснить, - сказал Роберт.
- Но это моя комната, - заныл Джон.
Роберту не нужно было говорить, он просто перевёл свой инквизиторский взгляд на Джона. Джон вздрогнул, и смылся вместе с остальными.
Саймон собирался последовать их примеру, когда Изабель схватила его за запястье.
- Он остаётся, - сказала она отцу.
- Я в этом сильно сомневаюсь.
- Саймон остаётся со мной, или я ухожу вместе с ним, - сказала Изабель. – Выбирай.
- Э-э, я с удовольствием пойду… - начал Саймон. Слова «я с удовольствием пойду» были у него вежливой заменой фразы «жутко хочется свалить».
- Ты остаёшься, - скомандовала Изабель.
Роберт вздохнул.
- Прекрасно. Ты остаёшься.
Это положило конец спору. Саймон присел на край кровати Джона, мечтая стать невидимым.
- Очевидно, тебе не хочется здесь находиться, - сказал Роберт, обращаясь к дочери.
- Что меня выдало? То, что я миллион раз говорила тебе, что не хочу сюда приезжать? То, что я не хотела играть в твои дурацкие игры? То, что я считала это жестокой манипуляцией и пустой тратой времени?
- Да, - сказал Роберт. – Именно это.
- И ты всё равно заставил меня поехать с тобой.
- Да, - сказал он.
- Слушай, если ты думал, что принудительное совместное времяпрепровождение что-то исправит или возместит то, что ты…
Роберт тяжело вздохнул.
- Я уже говорил тебе: то, что произошло между мной и твоей матерью не имеет к тебе никакого отношения.
- Это имеет ко мне самое прямое отношение!
- Изабель… - Роберт взглянул на Саймона и понизил голос: - Я действительно предпочёл бы обсуждать это без зрителей.
- Очень жаль.
Саймон ещё больше постарался слиться с фоном, надеясь, что если он приложит достаточно усилий, то, возможно, его кожа приобретёт ту же расцветку, что и простыни в цветочек (какая неожиданность) Джона Картрайта.
- Ты и я, мы никогда не говорили о том времени, когда я состоял в Круге, или почему я последовал за Валентином, - сказал Роберт. – Я надеялся, что мои дети никогда не узнают об этой стороне моего характера.
- Я слышала твои лекции, как и все остальные, - сказала она мрачно.
- Мы оба знаем, что истории, адаптированные для широкой аудитории, не содержат всей правды. - Роберт нахмурился. – Я не говорил студентам, и никому не говорил, что, в отличие от большинства членов Круга, я не был истинно верующим. Другие думали, что они являются мечом Разиэля в человеческой форме. Видела бы ты свою мать, пылающую праведностью.
- Значит, теперь это мама во всём виновата? Отлично, отец. Просто замечательно. Должна ли я теперь думать, что ты отличный парень, который видел Валентина насквозь, но всё равно его поддерживал, потому что твоя девушка тебе так сказала?
Он покачал головой.
- Ты меня не понимаешь. Именно я был виноват больше всех. И твоя мама, и все остальные думали, что поступают правильно. Они любили Валентина. Они любили наше общее дело. Они в него верили. А во мне этой веры никогда не было… но я всё равно остался. Не потому, что это было правильно. А потому что это было легко. Потому что Валентин казался таким уверенным. Казалось, полагаться на его уверенность – значит, следовать путём наименьшего сопротивления.