Мужчина в ужасе уставился на нее:
– Не продавал… Не продавал…
– Не лги мне! – крикнула Раджани, вызывая в его памяти то, как он отдавал своих детей дядюшке Энди. – Продай их подороже, чем дороже, тем лучше. – Она заставила эти слова эхом повторяться у него в голове.
С их помощью она расшатала его мнение о самом себе и в гневе лишь через пару мгновений поняла, с какой легкостью оно рухнуло. Под обломками гранитной статуи героя обнаружился пищащий младенец, который становился все меньше и меньше, возвращаясь к той точке, когда человек уже не способен выжить.
Он умирает. У него нет воли к жизни. Он шаг за шагом губит себя с тех пор, как их не стало. Она спроецировала в его сознание свое изображение, мысленно подхватила младенца на руки и стала укачивать. Нет, ты у меня не умрешь. Ты, нужен своей, дочери. Ты нужен своему сыну. Ты будешь жить ради них.
Младенец смотрел на нее беспомощным взглядом.
Он открыл рот, но закричать не смог. Он схватился пальчиками за руку Раджани.
– Я никому не нужен. Пусти меня.
Раджани покачала головой, и золотой локон ее волос коснулся ладони ребенка. Он сжал пальцы и изо всех сил дернул. Раджани понимала, что он хочет сделать ей больно, но не может. Используя это желание, она начала постепенно возвращать ему волю.
Ты не можешь причинить мне вреда. Ты, меньше своих детей, а они не в состоянии мне повредить. Во всяком случае, пока. Я защищена от них и защищена от тебя.
Младенец у нее на руках быстро рос. Его ножки окрепли, он смог встать; через мгновение он стал того же возраста, как его сын. Он посмотрел на себя, потом – на Раджани:
– Зачем? Мир превратился в ад, когда я вырос. Он стал еще хуже, когда родилась Дороти, и совсем Отвратительным – когда появился Мики. Я потерял их и потерял их мать. Им лучше жить без меня.
– Нет.
– О них позаботятся другие.
– Но твои дети не любят других, они любят тебя.
Раджани спроецировала в его разум свои воспоминания о том, как дети отзывались об отце, как вспоминали его. Она заставила отца увидеть себя глазами собственных детей. Его долг перед ними заключался не только в том, чтобы кормить их и утирать им нос. Он служил для них гарантией прочности мира, и Раджани постаралась внушить это ему как можно сильнее.
А ребенок тем временем превратился в юношу; он изумленно разглядывал свои длинные руки, скреб угри на лице и теребил волосы на груди. Желая стать меньше, он упал на колени и обхватил себя руками:
– Я не могу за них отвечать. Я слаб, для меня это так трудно…
Раджани схватила его за руки:
– Нет, ты сильный. Если ты не сумеешь изменить этот мир, то смогут и они, только дай им такую возможность. У них достаточно сил, но без тебя им не справиться. Только ты знаешь, как избежать той участи, которая постигла сейчас тебя. Ты и твоя жена обретете бессмертие в ваших детях.
– Как?
– Одним тем, что ты будешь жить, ты дашь им основу. – Раджани отпустила его руки и отступила на шаг. – Этим маленьким усилием ты дашь им возможность осуществить твои самые безумные мечты.
Она вышла из его разума, напоследок еще раз внушив ему эту мысль. Он посмотрел на нее, потом глаза его закрылись. На мгновение ей показалось, что он снова уходит, но потом она услышала громкий храп и улыбнулась.
– Он все время храпит, как бензопила, – сказал Дороги, которая уже успела вернуться и стояла, прислонившись к стене. – Ты не из Феникса, Раджани, правда?
Раджани кивнула:
– Правда, но я иду именно туда.
– А ты человек?
– Во мне достаточно человеческого, чтобы понять, что значит потерять родителей. – Она посмотрела на отца Дороти. – Теперь все будет в порядке. Он знает о том, как много он для вас значит и чем обязан вам. Он потерял это знание, когда умерла ваша мать, но теперь обрел снова.
– Может, останешься? У нас есть свободная комната.
Раджани ласково улыбнулась, глядя в лицо Дороти, на котором страх смешался с надеждой.
– Не волнуйся, Дороти. У тебя хватит сил вырастить брата и заботиться об отце. Я тебе не нужна. Я бы осталась, но у меня есть дела в Фениксе. Я должна уйти сегодня же.
Дороти обхватила ее руками и прижалась к ней всем телом:
– Спасибо, Раджани.
Раджани обняла Дороти в ответ:
– Передай Мики, что я его люблю.
Дороти кивнула и всхлипнула:
– Желаю тебе найти то, что ты ищешь.
Раджани улыбнулась на прощание и вышла. Она впустила в сознание грохот работающего крана, чтобы заглушить грустные мысли, и внезапно почувствовала, что надо обернуться. В окне маячил Мики:
– Азяни, пасяй! – крикнул он. Сломанная улыбка осветила его лицо и отразилась улыбкой на лице Раджани.
Она помахала ему рукой. Прощай Мики. Береги себя.
Ты, тоже, Раджани. Прощай.
Она еще раз взглянула на него и с легким сердцем зашагала в ночную тьму.
Глава 10
Койот сделал глубокий вдох и закрыл глаза, стараясь не замечать боли в ребрах. Во время утренней тренировки один гетсул крепко его приложил.
Больно, но мой контрудар убил бы, его, не задержи я руку. Он не ожидал, что атака пройдет, и думал о том, что делать, когда я парирую. Он заглядывал слишком далеко вперед и за это поплатился.
Он услышал шелест босых ног Монга задолго до того, как тот подошел к двери, но не открыл глаз, напротив, еще плотнее сжал веки и сосредоточился, мысленно отмечая все признаки присутствия человека. Он достаточно хорошо знал Монга, чтобы понимать – даже этот легкий шум монах производит нарочно; но ему всегда хотелось узнать, способен ли Монг устранить завихрения воздуха, создаваемые им при движении, и чуть заметный запах высохшего пота? Вряд ли – хотя, если бы оказалось, что и это ему под силу, Койот бы нисколько не удивился.
– Ты хорошо дрался сегодня, Куй-кан. Великолепное сочетание благородного айкидо и самой жесткой формы карате.
– Благодарю, лама Монг. Ваши служители искусны в бою. – Койот заставил себя разжать кулаки и положил руки на колени ладонями вверх. – Только их отвращение к убийству помешало им меня победить. – Койот открыл глаза и увидел, что лежит лицом к Монгу.
– Возможно, Куй-кан, возможно. – Монах прищурился. – Боевые искусства и тренировки с оружием они воспринимают как путь к концу.
– Так же, как и я.
– Только они не играют со смертью, как ты, а познают себя вопреки ей. Дисциплина и единство души и тела – вещи, необходимые любому ученику. – Монг сделал ладонями жест, словно сжимая воображаемый шар до размеров тугого маленького мяча. – Самопознание необходимо, ибо оно освобождает человека от условностей и делает его тем, кто он есть на самом деле.
Койот вздохнул:
– Я не вполне вас понял, лама Монг.
Лама благосклонно улыбнулся:
– Средний человек – а я уверяю тебя, что ты таковым не являешься, – на вопрос "кто ты" ответит весьма предсказуемым образом: он назовет фамилию, имя, затем упомянет о том, что он выпускник такого-то колледжа, или о том, что он получил премию за выдающуюся работу или что-то этом роде. Это почти то же самое, что, говоря об устройстве автомобиля, сказать лишь, какого цвета у него кузов и какого класса покрышки. Это только его мнимая суть, а не истинная.
Койот кивнул. Его собственное знание о самом себе фактически состояло из двух очень тонких папочек. Первая содержала сведения о том, что он Тихо Кейн, наемный убийца, обученный в специальной школе. Он любит гоночные машины, азартные игры и считается одним из лучших наемных убийц в мире. Все остальное было придумано им самим, его бывшим хозяином и предыдущим Койотом.
Если верить второй папке, он был Микаэлем Лорингом – человеком, созданным Неро Лорингом и Джитт Рэйвел. Этому персонажу был всего лишь месяц от роду.