Обе эти ипостаси вполне отвечали требованиям современного мира. Кейн и Лоринг с успехом окончили несколько колледжей, что подтверждалось не только документами, но и свидетельствами очевидцев. Имелись даже «одноклассники» и "друзья детства", всегда готовые подтвердить, что давно его знают. Все документы, все аттестаты, дипломы, удостоверения личности – все это можно было посмотреть в любой момент. И все же, несмотря на легализацию в реальном мире, внутренняя сущность Койота выглядела совершенно иначе. Слушая Монга, он понимал, что у него очень мало общего с теми ярлыками, которые на него налепили. Те, кто меня тренировал, смели все наносное и сделали так, чтобы потом это наносное уже больше не появилось вновь. Я был подготовлен к тому, чему меня будут учить здесь.
Он гордился тем, что мог рассказать о себе. Он отлично дрался и был способен в критических ситуациях действовать с молниеносной быстротой, четко и уверенно. Он обладал единством души и тела, что делало его самым опасным противником. Но даже притом что теперь ему претила мысль о том, чтобы убивать за деньги, в чем ему не было равных, он знал, что дверца, ведущая к темной стороне его натуры, уже приоткрыта.
– Саниятой мы называем дисциплину, которая занимается небытием или пустотой. Она необходима, так как ярлыки, подобно якорям, приковывают нас к реальности и не позволяют освободиться. Определяя себя по отношению к вещам этого мира, мы привязываем себя к нему. Ми-ма-йин представил меня как кхенпо Кангенпо, но я считаю себя просто Монгом. Мое звание и ярлык должны быть оставлены на земле, так же как воздушный шар, наполненный горячим воздухом, взлетает, когда перерезан канат и сброшен балласт.
Койот кивнул:
– Поскольку мой багаж в этом смысле весьма невелик, я думаю, что это возможно. Но я был бы последним глупцом, если бы надеялся, что это окажется просто.
– Открытие всегда просто, но совершенствование – сродни пытке. – Монг сложил руки на груди. – Мима-йин учился стремительно, потому что у него, как и у тебя, было слишком мало якорей в этом мире. Его совершенствование тоже происходило быстро – потому что у него была необходимость. У тебя она есть? Перед мысленными взором Койота возник Скрипичник и череп девочки, из которого вынули мозг.
– Да.
– Отлично! Итак, начнем с простого. – Тень улыбки скользнула по губам монаха. – Вот одна из древних буддистских загадок: что такое звук хлопка одной руки?
Монг поднялся и вышел из комнаты, а Койот прикрыл глаза и попытался представить себе хлопок одной руки. Сначала он увидел, как хлопает ладонью по коленке или щелкает пальцами о ладонь. Да, похоже, но в первом случае рука действует не одна, а во втором звук выходит не тот. Нет, не правильно.
Он призвал на помощь логику. А возможно ли хлопнуть одной рукой? Вопрос предполагает, что возможно. Может быть, имеется в виду случай, когда рукой машут в воздухе, будто хотят хлопнуть по несуществующей ладони?
Он перебрал дюжину предположений, но все отверг.
Либо хлопок предполагал наличие еще чего-нибудь, кроме руки, либо хлопка просто не получалось.
Погрузившись в медитацию, он решил пойти другим путем. Какова цель этого упражнения? Избавиться от собственного «я», от того, что Монг называет «балластом». Похоже, здесь привычный западный подход теряет смысл. В других измерениях я видел вещи, которые сводят на нет многие законы, физики. Может быть, у меня не получается именно потому, что я не в состоянии отказаться от логики?
Придя к такому выводу, он попытался отойти от путей логики или абстракций. Стараясь определить "цвет энтропии" или "смерть смерти", он поймал себя на том, что мыслит в терминах, которых не знал раньше. Плывя по этому океану, он чувствовал, что приближается к ответу на вопрос, хотя ему и мешало то, что в своей нелогичности он оставался чертовски логичным.
Еще он понял, что логика является частью его сущности. Что куда бы он ни попал, она поможет ему найти выход, и даже если тот мир станет беспорядочным и нелогичным, то он. Койот, поймет это, только применив логику.
Внезапно он осознал, что вопрос, который ему задал Монг, гораздо шире, чем тот угол зрения, под которым он пытается его рассмотреть. Он решил сосредоточиться на механизмах производства звука, чтобы представить себе, как он должен звучать. Ведь, по существу, его спросили, что такое этот звук?
Я знаю, что нет способа хлопнуть одной рукой. Это невозможно и соответственно никакого звука не будет. Итак, звук хлопка одной рукой – это ничто.
Идея этого «ничто» взорвалась у него в голове с мощностью бомбы в несколько мегатонн. И логика, так же как и не-логика, осталась позади, вернее, просто не осталось ничего или, наоборот, ничто осталось, а все остальное исчезло.
Кровь пульсировала, выталкивая его сознание за пределы тела, мир раздробился, и наконец, он смог проникнуть мысленным взором вверх, за пределы комнаты.
Когда ушло ощущение себя, весь монастырь сделал, ся будто бы стеклянным. Сквозь толстые кирпичные стены Койоту были видны тени и смутные силуэты людей. Только темное сердце монастыря оставалось непроницаемо для мысленного зрения, и это его сильно беспокоило.
Это и есть гонкханг, место где живет Йидам. Я не вижу его, но чувствую…
От черного прямоугольника исходило ощущение чего-то сильного и враждебного. Эти излучения ранили его, как осколки гранаты, и когда он попытался их обойти, едва не забросили его обратно, в тело. Койот сосредоточился на идее «ничто», и боль немного утихла.
Койот направился вперед и вниз, навстречу черноте, но потом понял, что при этом проецирует свои ощущения на этот прямоугольник. Он увидел красную сферу, которая медленно вращалась вокруг него, а потом слилась с темнотой. Те неприятные импульсы, которые его терзали, исчезли, и стенки прямоугольника стали прозрачными.
Неожиданный переход от опасного и чуждого к безобидному смутил Койота. В то же мгновение он открыл глаза и увидел, что стоит в своей комнате на коленях, весь в поту. Тонкий лучик дневного света, который обычно проникал через дверь, исчез. Пот быстро высыхал от ночного холода, и Койот поежился, но не потому, что замерз.
Ночь. Значит, пока я медитировал, прошло несколько часов. В животе у него громко заурчало. Или дней.
Он поднялся, натянул черную майку без рукавов и вышел из комнаты. Босиком прошел по темному каменному коридору, ощущая сквозь двери, как в своих комнатах спят монахи. Кроме того, как постоянный шелест прибоя, он чувствовал энергию, которую излучали часовые у ворот. И все же, несмотря на всю глубину и остроту его чувств, сердце монастыря оставалось для него закрытым и казалось огромным сгустком пустоты – самое неестественное ощущение, которое Койот только мог вообразить.
Он медленно пробирался по направлению к храму, надеясь проникнуть в гонкханг через дукханг. Койот помнил, что обещал Монгу не ходить туда, но тайна не давала ему покоя и настойчиво призывала: бояться нечего. Он выжил в битве со Скрипичником, а эта пустота в центре монастыря вряд ли опаснее.
Когда он проходил через тренировочный зал, за его спиной, рассекая воздух, свистнул клинок. Койот остановился и прислушался, но звук не повторился. Тогда он сосредоточился и стал ждать, не придут ли к нему другие ощущения. Но комната была нема.
Койот улыбнулся. Звук хлопка одной руки. Выскользнув из зала для тренировок, он начал спускаться по лестнице. Здесь он еще больше замедлил шаг и лишь через полчаса достиг основания. Койот почувствовал себя охотником, хотя наверняка знал, что существо, за которым он охотится, гораздо умнее и сильнее его.
В любую секунду он может напасть на меня и уничтожить.
Его глаза уже успели привыкнуть к темноте, и он увидел длинную высокую комнату и стал искать движение, но нет, ничего. Как часто бывает с теми, кто долго сидит в темноте, перед глазами Койота замелькали какие-то пятна. Сначала он считал, что они объясняются именно нарушением зрения, но потом, когда пятна стали складываться в замысловатые узоры, он в этом сильно усомнился.