– Согласен. – Хэл посмотрел сначала на Бата, потом на Нэтч. Они кивнули. – Ну вот и отлично. Раджани, выйти на контакт с Койотом будет непросто. Его связной находится в Токио, так что приготовься к путешествию.
Нэтч вздохнула:
– А нас ты возьмешь?
Хэл лукаво улыбнулся:
– У меня там есть парочка старых приятелей но моей бывшей команде. Они работают на местные корпорации. Давно меня приглашали.
Раджани почувствовала, как в комнате становится веселее всем, и ей в том числе, но один вопрос еще требовал выяснения. Она посмотрела на Бата:
– Ты не поверил мне, но не потому, что я сказала. будто я с другой планеты. Ты не поверил мне потому, что я не похожа на тех инопланетян, которых ты видел.
А где ты видел китера?
– Их чемпион как-то поспорил, что разорвет человека в клочки за минуту, – в улыбке Бата промелькнула жестокость, – и он проиграл.
Глава 17
Увернувшись от копья. Койот, продолжая движение, выбросил вперед правую руку, целясь в голову гетсула, но тот успел уклониться. В следующее мгновение тяжелое древко копья пронеслось в миллиметре от виска Койота. Он потерял равновесие, упал и, сделав кувырок назад, заметил, что монах уже готов издать победный клич.
Усилием мысли Койот скользнул в соседнее измерение и оттуда увидел, как наконечник копья тычется в ткань той реальности, которая его поглотила. Койот ухватил его, толкнул вперед, потом вправо и на себя, и копье оказалось у него в руке.
Он открыл следующую дыру и шагнул туда, потом вернулся, открыл еще одну дыру, метнул в нее копье, потом выскользнул назад и прижался к земле.
Кажется, этого будет достаточно, чтобы, его задержать. Если нет, значит, из пятерых осталось еще двое.
Койот тренировался всего три недели, но уже мог выполнить все, что требовал Монг. Монах придирчиво проверял успехи своего нового ученика, давал ему самые разные задания, и порой Койоту казалось, что он просто хочет его сломить.
На этот раз Монг повел Койота в измерение, которое он назвал "тисками".
– Куй-кан, это протоизмерение сродни множеству пузырей внутри одного большого пузыря. Умелый человек, пользуясь своим мастерством, может двигаться сквозь стены измерений без особого риска. Так что эти «тиски» довольно мягкие и легко могут быть взяты под наш контроль.
– Довольно мягкие?
Койот помнил, что Монг улыбнулся, отвечая на этот вопрос.
– Там довольно мало "местных жителей" и все они абсолютно безвредны. Но туда отправятся еще пятеро гетсулов, которые постараются тебя убить. Ты должен вывести их из строя, но не лишать жизни.
– А я?
Улыбка Монга стала зловещей.
– Я не боюсь за твою жизнь, но опасаюсь, что тебе не хватит мастерства выполнить это задание.
Пока все нормально.
Койот закрыл глаза и стал мысленно бродить по измерениям, пока не дотянулся до самого дальнего, в котором и укрылся. Он ждал, как притаившийся зверь, движения в соседних измерениях, но ничего не происходило.
Он давал названия новым измерениям, чтобы их легче было запоминать. Измерение, в котором он был сейчас, называлось Ржавчина. Здесь было довольно тепло, относительно сухо, а воздух имел металлический привкус. Необитаемый Марс поразил его тем, что был самым нормальным из всех измерений в «тисках». Стычка с гетсулом произошла в Грязи, а копье Койот метнул в Ночь.
Похоже, они меня окружили. Грязь, Ночь и Разрушение – единственные три измерения, куда я могу отсюда выйти. Я был в Грязи, так что, пожалуй, надо попробовать Разрушение.
Придя к такому выводу, он шагнул влево, сосредоточился, чтобы убрать стену между измерениями, и двинулся дальше.
Атмосфера Разрушения напоминала ту, которая царит в жаркий солнечный день в металлическом гараже. В среднем гравитация здесь была на тридцать процентов выше, чем на Земле, но кое-где она менялась, становясь равной земной или даже слабее. Вокруг раскинулись сероватые холмы, а на ослепительно синем небе застыло солнце. Оно здесь всегда стояло в зените.
Единственным признаком жизни в Разрушении были коричневые лианы, которые тянулись к тем пятнам, где гравитация падала.
Койот пригнулся – отчасти не по своей воле – и мысленно прощупал соседние измерения. Ржавчина казалась чистой, но в Скольжении он засек чужое присутствие.
В Скольжении легче обороняться. Так как предполагается, что охота идет за мной, и я буду искать удобное для защиты место, возможно, мне удастся преподнести им сюрприз.
Койот сосредоточился и постарался максимально очистить свой разум. Он прекратил прощупывать Скольжение и вместо этого сделал свой разум пассивным и полностью открытым. Образы и ощущения Скольжения свободно текли сквозь него, и в голове не осталось ни одной своей мысли – только мысли гетсула. Словно самолет-невидимка, Койот растворил собственное изображение, и теперь гетсул не мог заподозрить его присутствия.
Мягкая смена. Вместо того чтобы менять измерение четко и быстро, чтобы как можно скорее достичь места назначения. Койот осторожно монтировал Скольжение из отдельных кусочков и обрывков. Он ощутил более низкую гравитацию, более прохладный и сухой воздух, потом наполнил прозрачный пейзаж тенями и цветом. Небо порозовело, и по нему поплыли голубоватые облака.
Выстроив Скольжение, он устремился вперед. Не сделав ни шага, он мягко прошел сквозь стену между Скольжением и Разрушением и, открыв глаза, увидел, что образ, мысленно созданный им, абсолютно точен, за исключением одной небольшой детали. Гетсул стоял, чуть пригнувшись, в дюжине футов перед ним, абсолютно не подозревая о присутствии противника.
– Ты проиграл!
Гетсул резко обернулся и этим сделал большую ошибку. Как Койот успел уже выяснить, Скольжение запросто можно было назвать «Сало» или «Тефлон». Коэффициент трения здесь был ничтожен. Гетсул поскользнулся и с коротким криком боли рухнул ничком. Койот бросился к нему, упал на колено, приподнял ему голову и приложил пальцы к сонной артерии. Живой. Только сознание потерял. Итак, остался последний. Койот быстро проверил Грязь и Разрушение, но никого не обнаружил. Оставаться здесь неохота. Может, через Грязь в Батут, потом – в Шторм, и спрятаться там?
Он снова сосредоточился, вошел в стену Скольжения и, проскользнув в Грязь, утонул почти по колено в вязкой жиже, которая заполняла всю поверхность этого измерения. Эту субстанцию, очень похожую на пищевой желатин, Койот считал формой жизни. Эта штука скорее всего не ест то, к чему прикасается, а просто очень прочно приклеивается.
Он постоял, прислушиваясь. Слизь текла по его ногам. Наконец Койот медленно забрался на склон холма, лег на спину и сосредоточился на Ржавчине и Угле.
Сначала он уловил след гетсула, но потом потерял его за гораздо более мощным впечатлением. Кто-то или что-то вошло в измерения и оставило в них довольно заметный след. Сначала он подумал, что тот, кто вошел, просто забыл о защите, но, проанализировав след, понял, что он устроен так, что за пределами «тисков» не ощущается.
Забавно. Приманка и ловушка.
Чем больше Койот вникал в ощущения этого нового охотника, тем больше убеждался в том, что это не Монг и не один из его монахов. Несомненно, существо было мужского пола, но назвать его человеком Койот бы не смог. Внезапно он понял.
Йидам!
Койот перевернулся на живот и пополз к вершине холма. Ощущение присутствия Йидама было подобно топоту копыт: он открыто шел сквозь измерения и прятаться не собирался. Внезапно он появился словно из неба прямо перед Койотом – мрачный, затянутый в черное. Он опустился на холм, не сводя взгляда с Койота. Его глаза горели золотом, и клыки казались ослепительно белыми по сравнению с иссиня-черной кожей.
На шее у него болталось зловещее ожерелье из черепов.
Быстрым движением Йидам ударил Койота ногой в ухо. У Койота перед глазами закружились звездочки, и он почувствовал, что падает. Одновременно с этим в его разум вторгся кто-то чужой. Он тряхнул головой, чтобы прогнать чужака и оборвать контакт, но добился только того, что еще быстрее покатился по склону холма.