После короткой заминки Михаил, привалившись спиной к косяку, неожиданно поинтересовался:
- Случайно не тот, из которого Блюмкина убили?
В его голосе совсем не слышалось страха, лишь отчаянное любопытство светилось в по-детски беззащитных близоруких глазах.
- Он самый. Исаак Эммануилович, ради бозона Хиггса, отдай стрелялку. Или что там у тебя? Аккуратно, двумя пальчиками... а то эта игрушка совсем не под мою руку, как бы греха не вышло.
- Таки плохо, - Бабель перетек на бок, открывая лежащий на полу наган. - Владей!
- Успею, - возразил я. - Вставайте оба, лицом к стеночке.
Рот автора "Конармии" перекривился в гримасе:
- Интересная фактура выходит...
- Аннулируешь как Яшку, в затылок? - Кольцов не стал размениваться на экивоки.
- Нет, бл..ть, будем мед с касторкой дегустировать!
Какой черт тянул меня за язык со "стенкой"? А ну как друзья с перепуга и отчаяния кинутся в последний бой? Стрелять?! Уф-ф-ф! Вроде пронесло... поднялись с пола и пристроились рядом друг с другом у печки. Не отводя дула пистолета от косящих мимо линз литераторов, я поднял тяжелый револьвер, засунул под ремень - мало ли чем он заряжен. Тщательно охлопал "вражеские" карманы и одежду.
- Двигайте в спальню, товарищи. Конечно в ту, что большая.
- Это гостиная! - обиделся хозяин дачи.
- А зачем там три кровати?! И белые занавески в мещанский кружавчик?
- Террориста забыл спросить!
- Логично, - не стал спорить я. - Спим в гостиной, картошку варим в коридоре, гостей засовываем ночевать в чулан. Больше места выкроить не удалось, даром что кругом лес на одну шестую часть суши.
- Нашелся барчук на мою голову, - огрызнулся в ответ Кольцов. Судя по всему, жалкие габариты жилища уязвили его больше, чем обыск под дулом пистолета. - Айзек, ты-то откуда этого убийцу знаешь?
- В поезде из Одессы встретились, - проворчал Бабель. Плотно втиснулся в нагретое моей задницей кресло и только после этого продолжил: - Выпили, поговорили, да еще хорошо так поговорили! Зато позже, как приметы бомбиста вышли, я за голову схватился. Чуть не поседел! Вывалится эдакий нежданчик из протокола, потом доказывай Менжинскому, что не верблюд.
- Ага! А я-то думал, с чего ты французским коньяком проставился, как про заваруху в Бессарабии узнал!
- Еще бы! - Бабель вдруг повернулся ко мне: - Алексей, ты ведь с Блюмкиным тогда ехал, правда?
- Принесла же тебя нелегкая...
- Точно, с Блюмкиным, - истолковал мои слова Кольцов, качнулся на скрипнувшем под ним табурете. - Не понимаю. Обухов убит, я сам его голову видел, и бумаги читал, даже с товарищем Скрипником разговаривал. Не может там быть ошибки!
- Вот пусть и объяснит как выжил, - по-философски хрюкнул Бабель.
Полез было в карман, не иначе как за сигаретами, однако покосившись на зажатый в моей руке браунинг, остановил руку.
- Слухи о моей смерти оказались сильно преувеличены, - ответил я старой марктвеновской шуткой.
- Но все же?
Небрежно брошенные Кольцовым слова повисли в растекшемся по комнате любопытстве.
- Курите, коли уж так приспичило, - разрешил я.
Присел на край кровати, подперев спину пирамидой из трех разновеликих подушек. Скептически прищурился в сторону суетливо раскуривающих папиросы литераторов, оценил их физические кондиции и убрал карман пистолет:
- Если что, одолею без стрельбы, после не обессудьте! В остальном же... все не просто, а очень просто: я не Обухов. Тупицы из ГПУ перепутали в двадцать шестом, и отправили меня на Соловки - вместо настоящего скаута.
- То есть?!
- Да проще простого, черт возьми! - неожиданно для самого себя я сорвался на крик. - Ваши любимые чекисты схватили меня прямо на улице в Ленинграде. Засунули в камеру Шпалерки, промурыжили месяцок, да назначили этим самым Обуховым. Всего один бестолковый допрос, абсолютно ни о чем. Более ни доказательств, ни адвокатов, ни суда, вообще ни-че-го! На целый год забыли в общей камере, думал отпустят, но приговор - три года Соловков. Отличное, знаете ли, место. Лечит холеру большевизма лучше любого лекарства. Спасся чудом, бежал к финнам из Кемперпункта перед самым открытием навигации на проклятые острова.
- Сразу под широкое крылышко Троцкого! - тут же попытался поддеть меня Бабель.
Ни грамма сочувствия. Сволочь, какая он все же сволочь! Но не время обижаться.
- Отнюдь! - я отмел инсинуацию небрежным жестом. - С Львом Давыдовичем дружбы у нас не вышло, мы с ним, как любят говорить правоверные коммунисты, всего лишь попутчики. Хотя признаться, настолько гнусного предательства от него и Блюмкина я никак не ожидал.
- Таки ты не поверишь, сколько раз я слышал сходные истории! И знаешь что особенно интересно? Как кто кореша своего замочит, так сразу и рассказывает.
- Пришлось выбирать. Или он меня, или я его!
- Вор вором подавился, - вынес приговор Кольцов.
- Ладно Блюмкин, - Бабель ехидно продолжил мысль товарища. - Кто ж тебя, мил человек, надоумил самого нужного стране человека ни за что загубить?
- Близорукие кретины!!!
Эти кошерные, обреченные на заклание барашки еще о чем-то рассуждают! Бешенство выплеснулось в кровь адреналиновым штормом. Да и то верно - терять мне уже нечего.
Выхватил из кармана брюк смартфон, как Поттер меч Гриффиндора из старой шляпы:
- Такого человека? На! Да не бомба, держи товарищ Бабель, не урони! Вслух читай!Я специально, еще в Берлине подготовил файлик на всякий случай... как раз на такой. Картинку смотри, вот тут расклад по датам гибели участников семнадцатого съезда... Съезда расстрелянных. Вам понравится, ей-ей! Кстати, Исаак Эммануилович, тебя этот "самый нужный стране человек" поставит к стенке в сороковом. В предисловие к "Конармии" написано было, иначе я бы не запомнил. А тебя, товарищ Кольцов, скорее всего шлепнут в тридцать седьмом, как всех, зароют на "Коммунарке" в общей траншее. Точнее не знаю, извини, не оставил ты глубокого следа в истории. Просто в моем мире этот проклятый год вообще мало кто из партийных прихлебателей пережил. Хотя и в самой партии из старой гвардии разве что Молотов с Калининым уцелели. Наверно потому что Сталин их жен**** как последних шмар протащил через лагеря. А свою Наденьку ваш разлюбезный генсек то ли убил, то ли до самоубийства довел. Совсем скоро, между прочим, в тридцать втором. Но это еще цветочки, погодите, я вам покажу ягодки, орегонские фото некой Крис Эванс,****** дочки Светланы Аллилуевой!
\\\*В реальной истории расстрелян в 1937 году.\\\
\\\**В реальной истории речь с похожим содержанием вышла под заголовком "Что-то надо делать?" тиражом 10 тысяч экземпляров. Кроме того, публикация вызвала негодование И.В. Сталина... 3 ноября 1930 Сырцов был снят со всех должностей за "фракционную деятельность". 19 декабря 1930 - снят с Совнаркома А.И. Рыков.\\\
\\\***Изложенные на данной странице факты практически точно соответствуют реальной истории, разница в незначительных деталях, в основном - датах.\\\
\\\****М.Кольцов в реальной истории расстрелян в 1940 году. Подробно об его деле можно узнать из книги В.А. Фрадкина "Дело Кольцова".\\\
\\\*****Жена Молотова - П.С. Жемчужина в заключении с 1949 по 1953 годы. Е. Й. Лорберг - Калинина в заключении с 1938 по 1945 годы.\\\
\\\******Эванс, Крис (род. 1973) - внучка Сталина; дочь Светланы Аллилуевой от брака с Уильямом Питерсом; проживает в США.\\\
Для ускорения процесса познания мне пришлось самому возить пальцем по экрану смартфона. И тут Кольцов внезапно взметнулся с табурета: