Одной чудеснейшей ночью Рагнеда заявилась в лагерь «черепушек» и предложила вождю клана, некоему Экесу, выход из бедственной ситуации… Экес был мудрым вождём… правда только среди гоблинов, но порой соображать умел. Экес согласился на предложение ведьмы, и та отвела остатки племени на своё болото. И не было ни одного дурака, кроме нашего Алатора, который бы, будучи в здравом уме и чистой памяти, добровольно бы согласился отправиться в Тихие Топи. Поэтому «черепушки» получили шанс на выживание, да только вот… не умело это племя ни охотиться, ни рыбачить, ни землю культивировать… это были воинственные гоблины, единственным делом всей жизни которых, была война и разбой.
Лишившись своего единственного досуга, они остались ни с чем. И медленно умирали они, сидя на болоте, не решаясь выйти оттуда, и не зная, где раздобыть еду.
А ведьма Рогнеда оставила «черепушек» должниками. В какой-то момент она всё же решила взять долг несколькими гоблинскими телами, да только вот руки никак не доходили. А тут, как раз явился Алатор, и решила Рогнеда, свой долг повесить на племя гоблинов.
Она явилась к ним, как всегда, неожиданно. Прошла сквозь удивлённое племя, не взглянув ни на одного гоблина, прошла к центу гнезда, где в небольшой палатке сидел старый вождь племени, Экес. Никто не посмел тронуть её. Никто не встал на пути. И на то была лишь одна причина – гоблины своим звериным нутром ощущали силу, идущую от Рогнеды.
Инстинкты самосохранения вопили об опасности и требовали бежать, но страх был столь велик, что ни один из гоблинов не тронулся с места. Они так и остались стоять, пока Рогнеда не вошла в палатку вождя. Палатка эта не была большой, она была старой, худой и покосившейся, человеческая палатка, некогда отнятая гоблинами в бою – разваливающаяся цитадель престарелого вождя.
Экес сидел сгорбленный на драном коврике и белёсыми глазами пялился в пустоту. Когда же Рогнеда вошла внутрь, он сразу ощутил ведьму, точнее силу, идущую от неё, но единственный из всего племени, он подавил волну трусливого страха. Ибо был этот гоблин старой закалки и ни раз ходил он в бой, правда сейчас представлял собой лишь былую тень себя прежнего…
– Я пришла забрать долг, Экес! – без лишних прелюдий заявила Рогнеда.
– Всё, что я могу тебе дать, человеческая ворожея, бери…
– Нет, Экес, мне не нужны ваши жизни… я хочу предложить тебе кое-что другое.
– И что же? – в глазах старого гоблина вдруг мелькнула искра неподдельного интереса. Всё же разум его не так сильно покрылся пылью, как казалось, с первого взгляда.
– Я прошу твоё племя забыть прошлых духов-хранителей, что оберегали вас все эти годы.
– Нет, мы не можем… всё же они столько раз спасали нас…
– Но они не помогают вам сейчас. Они предпочитают помогать главным гоблинским племенам, а вас бросили сразу, как только было принято решение о истреблении твоего племени, Экес. И где теперь твои Духи-хранители? А где они были, когда вас чуть всех не уничтожили, а? Да вы существуете до сих пор только благодаря мне, старый пройдоха…
– Не бушуй, ворожея… ты права… права во всём, пусть и горько это признавать… но я не могу так просто отвергнуть духов, не может и моё племя… если мы сделаем это, то сидя здесь, в этом проклятом болоте, мы окончательно потеряем рассудок… а ведь мы и так уже очень близки к этому… неужели ты хочешь заполучить несколько десятков гоблинов-берсерков? Мне кажется, что даже ты не будешь этому рада.
– Не твоё сраное дело, чему я буду рада! И я не просто так прошу тебя отринуть старых Духов… ведь у меня есть новый, совсем ещё молодой, и в будущем он станет очень сильным духом… и защищать он будет только вас, достаточно взрастить его, поклоняться ему, верить в него… ну и без кровавых ритуалов конечно никуда не деться, но вы всё это делаете и для старых духов, так что это предложение более чем выгодно, как для тебя, так и для меня.
– Хм… ты многое просишь, ворожея… но моё племя и многим обязано тебе. Пусть мы уже и не те, что были раньше, пусть и разум наш, как и численность, падает с каждым днём. Мы, всё же, платим долги. Я приму этот Дух, Ворожея, но более моё племя ничего не должно тебе… идёт?
– Идёт.
Скрюченная трёхпалая лапа, и прекрасная ладонь ведьмы встретились и состоялась крепкое рукопожатие. И старый долг был выплачен.
Рогнеда удалилась, радуясь выполненной сделке. А на полу старой, порванной в нескольких местах палатки, перед старым вождём, Экесом, стоял крошечный деревянный тотем в виде уродливой тварюжки. Глядя на этот смехотворный тотем, Экес впервые подумал, что его где-то очень ловко обманули… но дело было уже сделано, и нужно было объявить племени о своём решении.