– Да, ваша честь, – ответил Лассен.
– Ну, вот и хорошо. Поймите, шериф, я не меньше вас желал бы покончить с Казье. Но предписания судебного ордера должны исполняться до последней буквы, иначе администрация округа оставит не у дел нас обоих. -Уимен поднял правую руку, и в пассажирском салоне “Черного ястреба” Лассен сделал то же самое. – Признаете ли вы, – процитировал Уимен, – что в этих постановлениях содержится правда, только правда и ничего, кроме правды, и клянетесь ли исполнять их в полной мере, насколько позволяют ваши силы и возможности?
– Признаю и клянусь, ваша честь.
Уимен подписал три ордера и вручил их помощнику, который по очереди вложил документы в факс-машину, подсоединенную к той же линии связи. Через несколько секунд ордера вышли из печатающего устройства, установленного на борту штурмового вертолета “Черный ястреб”. Согласно решению прошлого состава верховного суда, постановления, переданные по факсу, считались имеющими ту же силу, что и оригиналы.
– Я останусь здесь на тот случай, сели понадоблюсь вам. Все это время я буду с вами, Лассен.
– Благодарю вас, ваша честь.
– Мой помощник говорит, что судья Сеймур подписал несколько ордеров для АТО<Бюро по делам, связанным с незаконным оборотом алкоголя, табака и оружия, сокращенно – АТО, контролировало спрос и предложение таких ходких товаров, как спиртное и нарезные стволы>, действительных на этот же срок, – сказал Уимен. – Поскольку меня не поставили в известность о его участии в этом деле, то можно предположить, что АТО будет действовать параллельно с вами, но без вашего ведома.
– Я не знал об участии АТО в этой операции, ваша честь, – сказал Лассен. – У нас есть сведения о том, что Казье приземлился всего несколько часов назад. Не могли бы вы сообщить мне какие-либо подробности, касающиеся этих ордеров? Задействован ли агент Фортуна?
– А, ваш старый знакомый? – Уимен усмехнулся, и в его голосе прозвучала издевка, заметная даже после обработки в дешифраторе кодированной связи. – Я вижу, вы надели бронежилет Кевлара. Полагаю, он вам пригодится, и не только для защиты от Казье.
– Лучше бы попытаться выйти на Фортуну по каналу секретной радиосвязи, – Лассен покачал головой. – Но, во всяком случае, еще раз спасибо за предоставленные сведения, ваша честь.
– У меня такое чувство, что стрельба начнется еще до того, как вы повстречаетесь с Казье, – пошутил Уимен, стараясь хотя бы отчасти разрядить напряжение в предвкушении операции. – Ну ладно, желаю удачи.
В приемнике послышался короткий гудок – Уимен отключил связь, затем последовал тонкий писк, означавший автоматическую проверку безопасности линии, и наконец канал освободился.
Лассен вставил карточку с адресным кодом в паз передатчика, снова услышал писк автоматической проверки эфира и замер в ожидании. Через несколько секунд в приемнике прозвучало:
– “Тигр Первый” на связи.
Даже прибегая к сверхбезопасному, застрахованному от подслушивания микроволновому диапазону, специальный агент Рассел В. Фортуна пользовался своим старым, полученным еще во Вьетнаме кодовым именем.
– Я “Чистильщик Первый”, на канале семьдесят-бис, – произнес Лассен.
В глубине души он недолюбливал всю эту показуху с паролями и отзывами, но знал, что Фортуна не ответит, пока не услышит его личного кода и уведомления о том, что используется канал шифрованной связи, тем более, если вызов поступил во время проведения тайной операции.
– Как поживаешь, Расс? Куда-нибудь направляешься? Прием.
Наступила недолгая пауза, в течение которой Лассен смог без труда вообразить, как Фортуна в своем полужестком бронекостюме, делавшем его похожим на имперского космического штурмовика из “Звездных войн”, ошалело встряхивает головой в стальном шлеме.
– Что за шутки, Лассен? – наконец взорвался Фортуна. – Еще немного, и ты сорвешь всю операцию! Доводилось ли тебе когда-нибудь слышать о коммуникационнойбезопасности?
– Мы на безопасной волне, Расс. Прибереги свои лекции для кого-нибудь другого. Мне нужно знать твой статус. Ты принимаешь участие в захвате цели номер один? Прием.
– Боже милостивый! Лассен, почему бы тебе не связаться с агентством печати и не сообщить этим кретинам, что мы вышли на дело?
Последовала еще одна короткая пауза, затем:
– Да, через десять минут мы будем на месте. Нам удалось засечь его махинацию в Чико, и сейчас мы мчимся туда на всех парах. Поскольку у нас нет времени согласовывать наши действия, я прошу тебя об одолжении. Предупреди начальство аэропорта и полицию, пусть оцепят летное поле. И не суйся туда, пока я не дам о себе знать, ясно? Прием.
– Расс, нам сообщили, что Казье располагает таким запасом тяжелого вооружения и взрывчатки, что сможет разнести половину аэропорта. Моему спецназу осталось до цели всего пятнадцать минут, а у нас есть несколько штурмовых вертолетов “Апачи” и “Черный ястреб” из калифорнийского отряда национальной гвардии. Мы прикроем тебя.
– Штурмовые вертолеты? Ты в своем уме? – повысил голос Фортуна. – Казье начнет стрелять, как только заслышит одну из этих штуковин! Интересно, какой дурак выдал тебе ордер, предусматривающий вертолетную атаку? Так ты оцепишь аэропорт или нет?
– Успокойся, Расс, об оцеплении я позабочусь, – сказал Лассен и включил сверхвысокочастотный передатчик, чтобы связаться с Келли Пелтиером, командиром федеральной группы специального назначения, которая занималась захватом и обезвреживанием наиболее опасных и хорошо вооруженных преступников. – Но ничего не делай, пока мы не подлетим поближе, и извести меня о своем плане атаки.
– У меня нет времени на такую чепуху, – отрезал Фортуна. – Если хочешь, можешь настроиться на нашу оперативную частоту, но, повторяю, не вздумай появляться над аэропортом! Мы можем принять твои летающие гробы за воздушное прикрытие Казье и по ошибке сбить один-два вертолета.
Специальный агент Фортуна возглавлял юго-восточное отделение АТО. Бывший морской пехотинец, знаток всех видов оружия и человек, прозванный за неиссякаемый запас энергии ходячей динамо-машиной (впрочем, такие люди довольно часто встречались в департаменте государственных сборов), он был большим знатоком тактических штурмовых операций, ведущихся силами небольших подразделений, во всяком случае считал себя таковым. Он всегда полагался на внезапность и натиск, зачастую и вправду ошеломлявшие противника, а главное, поражавшие окружных судей, которые предпочитали выдавать ордера именно ему, потому что его действия, как правило, приносили результат. Лассен недолюбливал такую тактику, видел в ней недостатки следственной работы. Сам он в ходе выполнения заданий многократно встречался со своими агентами, а потом окружал подозреваемого и ждал, пока тот допустит какую-нибудь ошибку. Его метод хотя и отнимал много времени и требовал привлечения всего личного состава, зато значительно снижал риск для подчиненных. Фортуна любил сколотить ударную команду, наскоро составить план штурма и атаковать в лоб, прокладывая дорогу шквальным огнем из стволов крупного и среднего калибра. Итогом таких действий обычно бывали ранения агентов и гибель подозреваемых, но пальба все-таки успевала кончиться до прибытия съемочных бригад с местного телевидения. Эта разница в стиле работы двух параллельных структур порой приводила к несогласованности при выполнении одного и того же задания.
– Ребята, Фортуна опять играет в Рэмбо, – произнес Лассен в микрофон внутренней связи вертолета, чтобы его могли слышать пилоты и остальной экипаж. – Пол, ты посадишь машину на краю летного поля, самом дальнем от места действия, высадишь команду и сразу переместишься на безопасное расстояние. -Затем он обратился к командиру ударной бригады ГСН. – Кел, свяжись по телефону с начальником диспетчерской службы Окленда и потребуй расчистить воздушное пространство в радиусе пяти миль от аэропорта. Если через девять минут он не предпримет самых решительных действий, просто выйди в эфир на частоте УКВ сто двадцать пять и пять или двести сорок три и передай всем бортам, что Чико не принимает из-за густого тумана. Господи, в какое дерьмо мы суемся!