— Лизи, хочешь, я покажу тебе города, страны и познакомлю с другими людьми? Но ты должна дать мне согласие на это, без него я не смогу взять тебя с собой.
Девочка смотрела на него своими большими и наивными глазами. Она держала человека за ладонь маленькой ручкой и звонким голоском сказала:
— Я пойду туда, куда и ты…
…Мы продолжали идти, держась за руки, а впереди, на горизонте, вставало солнце. Начинался день, который в свой черёд снова сменит ночь. Но я знал, что теперь не один. — Люди, вы ждёте нас? — я заглянул в лицо своей маленькой невесте и увидел, как вместо голубых детских глаз на меня смотрят два провала, заполненных тьмой…
Борьба
Тёмные кварталы города взглядом жёлтых фонарей наблюдали за погоней. Спотыкаясь, по улице бежал парень. Невысокого роста, плотно сбитый, с чёрными, как сама ночь, волосами. Широкий шаг уже давно сменился семенящим бегом — силы были на исходе. Поминутно он оглядывался назад и пытался разглядеть неуловимую размытую тень, мелькавшую на некотором расстоянии от него. Когда удавалось поймать её в поле зрения, парень вздрагивал и изо всех сил прибавлял хода. Беглец посмотрел в небо, нашёл глазами спутницу Земли и прошептал что-то на непонятном языке. Словно в ответ над головой разошлись тучи, и Луна высеребрила дорожку, будто указывая ему путь.
Свернув за угол, молодой человек увидел узкий переулок, заканчивающийся высоким бетонным забором. Парень остановился и в очередной раз оглянулся назад. Примерно в ста метрах от него мелькнула тень — свет фонаря подыграл беглецу, указывая погоню. Он обречённо посмотрел на преследователя, на луну, на забор, и продолжил стоять в нерешительности. Вдруг в кирпичную кладку стены рядом с ним вонзился арбалетный болт — наконечник отливал серебром. Парень отпрыгнул назад и оскалился, как загнанный хищник. Чёрные глаза по-прежнему ловили движение в темноте, обшаривая улицу в поисках преследователя.
Следующий болт воткнулся в правое предплечье, вызвав у парня стон боли. Юноша развернулся спиной к улице и начал разбег. По мере приближения к забору он всё увеличивал скорость. Когда до преграды оставалось несколько метров, беглец нагнулся, и, коснувшись холодной земли руками, взмыл в воздух, оставив позади трёхметровое препятствие.
— Ушёл! — яростно бросил в темноту выбежавший в переулок высокий мужчина. В руках он держал небольшой самострел со взведённой тетивой. Сплюнув от досады, мужчина махнул в ночь рукой, и, развернувшись, пошёл в обратную сторону.
— Почему мы не побежали следом, Учитель?! — из-за рекламного щита с противоположной стороны улицы вынырнул молодой парень, спешно убирая в кобуру пистолет. — Мы могли догнать его! К тому же вы его ранили, Учитель.
Мужчина с некоторой досадой посмотрел на юношу, удивительно похожего на него самого. Взял его за руку, и порыв того угас, растворившись под строгим взглядом старшего. Поморщившись, он ещё раз сплюнул, и с ненавистью посмотрел на небо.
— Первое правило: не преследовать перевёртышей поодиночке. Как бы ты одолел стену? А оставлять тебя одного я не собираюсь, — спокойствие на лице Учителя было невозмутимо, но глаза, полные тревоги, выдавали его. — Твари могут охотиться и притворяться жертвами. Твоих сил ещё недостаточно, чтобы противостоять перевёртышу, — мужчина говорил жёстко и совсем не обращал внимания на скривившегося юношу. — Иероним был прав, в этом городе целый рассадник оборотней.
Некоторое время мужчина и парнишка шли молча. Каждый из них думал о своём. На щеках подростка то разгорался, то угасал лёгкий румянец. Это была первая в его жизни погоня, поэтому она вызвала целую бурю эмоций в его душе. Восторг от бега по тёмным и мрачным улицам сменяла досада: «Учитель не доверяет мне. Но почему?» — юноша украдкой поглядывал на непроницаемое лицо мужчины и пытался предположить, о чём тот думает.
— Севастьян, с завтрашнего дня ты учишься в местном институте, — строгий голос вырвал парня из мыслей. — Поступление мы с Алексеем тебе оформим. Ты должен будешь отыскать источник главного ликантропа. Этим гнездом должен кто-то управлять.
— Учитель, — сердце Севастьяна забилось в ускоренном ритме, грозя вот-вот вырваться наружу, — благодарю вас за доверие… Клянусь, что не подведу!
Парень с трудом поборол в себе желание упасть на одно колено и прикоснуться губами к полам чёрного плаща, в который был одет мужчина. Но он знал, насколько сильно тот не любил подобные проявления этикета. Находясь в их обители, в Европе, подобное уважение приходилось терпеть согласно кодексу. Но здесь, в России, вдалеке от стен монастыря, Учитель мог и отругать за такое выражение чувств.