Основа говорила Филь, уссари, что никогда бы не подумала, что будет благодарна Вторгшимся, но как ни странно, этот момент настал. Основа видела в Филь’уссари продолжение себя, как и раньше, когда ее сознание переходило в Новых, но сейчас это было нечто иное. Вечные стали смертны и обрели счастье иметь, как говорили алькатилы, «детей». Основа была уверена, что не просто так Создатели послали им испытание. Они наказали их народ за нежелание меняться. С помощью алькатилов они позволили Вечным по — новому открыть для себя мир, научили по — новому удивляться, по — новому осознавать себя. Теперь все было по — другому.
Как только оставшиеся в живых Основы осознали, что уйдут навсегда и не смогут передать знания Новым, они стали делиться с ними опытом другим, подсмотренным как раз у Вторгнувшихся, способом. День и ночь один из Новых записывал память Основы. День и ночь Основы стремились передать своим потомкам все, что знали, все, чему они научились за свою бесконечно долгую жизнь, все, что познало Изначалье. Новые стали познавать память без Единения и Осознания. Вот только жизнь и рассудок внутри Основ угасали стремительнее, чем они успевали передать свои познания. И тут Вечным опять "помогли" алькатилы. Именно они дали хозяевам Прародительницы "Память снов". Дряхлеющая Основа поглощала "Память" и была способна вновь делиться своими воспоминаниями, вот только плата за это была непомерно высока…
Филь, уссари окончательно разорвала связь и посмотрела на Основу. Та была совсем плоха. Гниль захватила всю нижнюю часть ее тела и продолжала распространяться, источая жуткие миазмы. "Память снов" возвращала разум, но забирала тело. Это был путь в один конец. Принимая "Память", Основа становилась зависимой от этой дряни. Она постоянно нуждалась в новой порции и не могла от нее отказаться, не обращая внимание на медленную смерть своего тела. Новые же были вынуждены искать способы заработать на "Память", чтобы перенять знания Вечных. Когда старые Основы окончательно уйдут, их потомки не должны остаться без знаний о жизни и вселенной, они не должны потерять память Изначалья. Уже слишком много потеряно…
Филь, уссари еще раз бросила взгляд на основу, плутавшую во мраке забытья, и начала собираться. Их Средоточие еще было не самым плохим. Уссари осмотрела обшарпанную бетонную коробку, находившуюся в подвале огромного дома алькатилов, и порадовалась их благополучию, вспомнив одно из пристанищ уходящих Основ, где ей однажды довелось побывать. Образы умирающих собратьев всплыли в ее памяти, на секунду заслонив реальность. Филь, уссари смотрела, как почти полностью пораженные "Памятью снов" основы сгрудились в кучу, готовясь навсегда покинуть Прародительницу, ведь даже под действие препарата Вторгшихся они уже не могли обрести разум. Она вспомнила запах, царящий в том заброшенном участке канализации, и невольно поморщилась.
"Уж лучше побыстрее покинуть этот мир, чем вот так заживо гнить, заставляя Новых о себе заботиться", — для себя она давно уже решила, что если когда — нибудь она станет основой, то ни за что не позволит Новым обеспечивать свое дряхлеющее тело. Уж лучше снять смиритель и умереть. Уссари невольно ощупала металлический обод, сжимавший ее шею, и начала меняться. Ее бесформенное тело, увенчанное вытянутой головой, начало приобретать новые очертания. Вместе с ним изменялся и смиритель. Он чуть растянулся, но не позволял Новой преобразоваться в любую хоть сколько — нибудь опасную для алькатилов форму. Стали видны четыре конечности, образовавшиеся из прозрачных сгустков тела Новой. Появились волосы и кожный покров. Тело покрыли редкие родинки. Одна из них стала похожа на ритуальный знак алькатилов — условное обозначение внутреннего органа Вторгшихся, который они называли сердцем. Уссари заметила, что многие молодые самки чужаков любят этот символ и решила добавить его в свой образ. Постепенно формирование тела алькатила завершилось, и Филь смогла осмотреть свою новую форму в небольшом осколке зеркала, закрепленном на выцветшей стене.
"Немного переборщила с годами, — подумала новая, осматривая оболочку. — Покупают в основном особей помоложе. Жаль, что времени перекидываться больше нет, да и сил это займет прилично. Будем работать тем, что вышло."
Из зеркала на Филь, уссари смотрела особь алькатилов женского пола. Новая перевоплотилась в подростка. Белый цвет ороговевших отростков, занимавших у большинства алькатилов всю голову, был сейчас на самом пике популярности. Дополняли образ Новой пара пухленьких горизонтальных кожно — мышечных складок и голубые световые детекторы, привлекательность которых сулила ей неплохой заработок. Желающие приобрести ее услуги находились в любое время дня и ночи. Выбрав пару наиболее коротких тряпок, которыми алькатилы защищались от холода, Уссари начала подъем на поверхность. Крутая бетонная лестница окончилась металлической дверью, через щель под которой к Средоточию тянул свои робкие лучи дневной свет.
Оставив средоточие позади, Новая в облике девочки — алькатила направилась на свое излюбленное рабочее место — Барахолку. Именно так алькатилы называли место, где продавали всякий ненужный хлам, убеждая других Вторгшихся, что им он жизненно необходимым. Любили чужаки пудрить мозги, особенно, если это сулило выгоду.
Ильз, ашкар, вынырнувший из подвала соседнего дома, составил Новой компанию. Хотя он совсем недавно начал помогать Средоточию добывать деньги, у него уже сносно получалось перевоплощаться в детеныша Вторгшихся. Из одежды на нем был лишь синий комбинезон, да пара красных ботиночек.
— О, глаза в этот раз еще жалостливей получились, Ильз. Прилично сегодня заработаешь, — Филь растянула губы на манер алькатилов.
— А у тебя прям хорошая продажная девка вышла, Уссари, только старовата что — то.
Новая кивнула в знак согласия. Именно поэтому Ильз ей и нравился. Он никогда не скрывал правду и все говорил прямо, в отличие от многих других Новых, которые переняли у алькатилов не только облик, но и некоторые повадки. Вторгшиеся научили Новых лжи и лицемерию.
— Знаю, Ильз, им все помоложе подавай. Может, хоть подадут, если не купят.
Двое Новых, увлеченные разговором и оценкой друг друга, не заметили, как миновали наземные Средоточия окраин и приблизились к Барахолке. Ильз махнул Филь рукой и побежал к зданию, которое вторгшиеся называли банком. Именно там находилось излюбленное место всех здешних попрошаек. Несмотря на ранний час, у банка уже крутилась целая свора Новых, принявших обличье детенышей Вторгшихся, и еще один конкурент им был явно ни к чему. Если Ильз не сможет постоять за себя, ему придется уйти искать более спокойное и менее прибыльное место.
Гул сирены заставил Филь забыть о Ильзе и броситься под ближайший навес. Начиналась «Чистка». Эту процедуру проводили на «Линзе» ежедневно, пытаясь не дать фангору полностью заполонить прозрачный купол города. Один из немногих выживших представителей растительного мира Прародительницы показал недюжинную тягу к жизни и захватывал любые территории, стоило предоставить его самому себе. Город, и без того утопавший в его треугольных листьях, без ежедневной чистки «Линзы» мог погрузиться в полную тьму всего за несколько дней. Каждое утро команда Новых, которым посчастливилось получить у алькатилов разрешение на настоящую работу, отправлялась под своды защитного купола, именуемого «Линзой», и принималась жечь неподатливый сорняк. Подожженные ошметки фангора летели вниз, норовя завалить любого зазевавшегося пешехода (что, собственно, нередко и случалось).
Филь, уже привыкшая к подобным «гигиеническим» процедурам города, моментально реагировала всякий раз, когда слышала гул системы оповещения. Пара минут и все пройдет, команда зачистки перейдет к другому сектору купола. Новая спокойно дожидалась появление остатков фангора, когда заметила алькатила, как ни в чем не бывало шедшего по середине улице. Судя по чудаковатому выражению лица и слегка подергивающейся левой руке, алькатил находился "по ту сторону" или, как это называли вторгшиеся, «в кибере». Он не обращал внимание на гул сирен и продолжал дожидаться верной смерти, когда Филь смогла разглядеть в кармане его одежды нечто немыслимое. Этот чудной алькатил не только не знал о значении звуковых сигналов сирены, но к тому же пренебрег главным правилом Барахолки — он недостаточно хорошо спрятал деньги. Несколько кредитов (причем, немалого номинала) торчали прямо из его кармана.