Киллиан посмотрел на проводника, но тот лишь покачал головой и застыл, глядя как тысячи статуй оборачиваются к ним двоим. Сонм безглазых голов застыл, словно ожидая неведомой команды. Хруст стих. Последним в их сторону обернулся человек, рухнувший с небес. Он робко шагнул в сторону лишь для того, чтобы набрать в грудь черного от пыли и пепла воздуха и крикнуть:
— Да!!!
Возглас родился и умер в кромешной тишине.
Киллиан нервно ощупывал рану на животе, постоянно оборачиваясь к невозмутимому проводнику. Тот молчал. Молчал и изредка вздыхал с каким — то разочарованием, с укоризной. Тишину черного склона нарушил шаги. С трудом переставляя покрытые черной коркой ноги, обладатель огромного носа шел к упавшему с небес. Мужчины поравнялись. Кулак взлетел в воздух, вонзившись в живот падшего. Монументальный нос толстяка, скривился от злости. Он закричал:
— Нет!!! — мужчина напротив, легко махнув рукой, ответил обидчику, подкрепив все словом:
— Да!
— Нет!
— Да!
— Нет!
— Даа!!..
Мужчины начали бесконечный, безумный, бесполезный спор, используя лишь эти два слова — квинтэссенцию всех переговоров. Их крик разносился над статуями порождая новые прения. Тысячи пар мужчин и женщин, стариков и юнцов скидывали с себя скорлупу пепла и начинали спор. Гвалт, порожденный тысячью глоток, заполонил все вокруг и начинал сводить Киллиана с ума. Руки прижались к ушам, надеясь хоть как — то сдержать рев. Бесконечный поток слов терзал разум юноши, сжимая мозг щипцами палача. Киллиан закричал. Крик отчаяния и боли создал такую необходимую Сивару сейчас, но от того ещё более зловещую тишину. Спорщики замолчали.
Сивар открыл глаза и увидел, как статуи пошли. Пошли к нему. Не помня себя, он обернулся вокруг оси — волна людей набирала скорость, собираясь захлестнуть его, и нигде не было просвета в этом безбрежном человеческом море. Некуда было бежать. Негде было искать спасения. Проводник, если и находился поблизости, то был скрыт бесконечными рядами почерневших тел. Люди приблизились к Киллиану, взяв его за руки. Сначала тихо, нерешительно, а потом и более сильно, настырно, они сжимали его плоть. Сивар почувствовал, что его тянут в разные стороны — одна половина покрытого пеплом и пылью моря тянула в одну сторону.
— Да!!! — разверзся людской хор.
Вторая часть обезумевшей толпы потянула его к себе и завопила:
— Нет!!
Киллиан не понимал, был ли он судьей в этом споре или же стал его причиной — это было сейчас неважно. Он чувствовал, что скоро все должно было закончиться. Его тело не выдержит. Мышцы гудели и трещали от боли.
— Да… Нет… Да… Нет!!! — слова толпы слились в один беззвучный рев, поглотивший мемора и норовивший утопить, разорвать на куски его обессиленное сознание. Киллиан рухнул в пустоту забытья.
Свет, заливавший медблок Вергилия — невероятно теплый и родной свет реального мира — заставил Киллиана облегченно выдохнуть. Гиперсон ослабил свою хватку, позволив ему проснуться…
Глава 4. Часть 2. Дом, милый дом
Почти стерильный, бесконечно прогоняемый в замкнутом цикле очистки воздух Вергилия показался Киллиану невероятно свежим и пьянящим после спертой пепельно — сероводородной смеси, которую он только что вдыхал на склонах могучего кратера. Юноша сделал несколько глубоких вдохов, приходя в себя, и поднялся с ложа медицинской капсулы, так и норовившей заманить его обратно в сон. Сон, который не несёт облегчения ни разуму, ни телу. Сивар все ещё чувствовал раны на груди и ноге, добытые им в схватке с внутренними демонами. Фантомные боли разбитых надежд терзали его, и не думая отступать. Новенький комбинезон, обнаруженный рядом с медкапсулой (на этот раз это был не просто заурядный образчик униформы флотских рядовых, а новейший физиотренажер, вроде того, что носил Айзек) дал Киллиану лишний повод осмотреть себя. Ни на ноге, в месте укуса Миноса, ни на животе, в точке, куда ударил рог его сына, не было видно даже рубцов, хотя где — то глубоко под кожей Сивар чувствовал заразу, расползавшуюся по его телу из этих невидимых ран. Заразу ментальную.
"Только мозгокопания мне еще не хватало… Так и спятить недалеко. И компания для этого как раз подходящая подобралась: болтливый искусственный интеллект и социопат с наклонностями маньяка." — Киллиан дал себе команду гнать подальше всю эту метафизическую дребедень и принялся изучать обновку. Легкая ткань обволокла худосочную фигурку топазца и доложила о готовности к началу стимуляции мышечной активности, посредством вспыхнувшей проекции. Миниатюрный человек, материализовавшийся над правым запястьем, начал жестами, как какому — то узколобому вояке, объяснять мемору функции комбинезона. Сивар отогнал "мима" взмахом руки и принялся самостоятельно изучать возможности "второй кожи". Функции комбинезона простирались в диапазоне от лёгкого массажа, до полной физической нагрузки. Киллиан кровожадно ухмыльнулся и представил себе, как через несколько месяцев использования этой высокотехнологичной тряпки сможет оторвать рога ненавистному Тайрусу и растянуть на них свежесодранную кожу его пресмыкающегося папочки. Выбор был очевиден. Сивар уже начал вбивать программу работы, когда интеллект бортовых систем, до того непривычно долго молчавший, напомнил о своем существовании.
— Айзек, в смысле, Киллиан… — Искин запнулся, — вы, люди, все для меня на одно лицо… Я бы предостерёг… — не успел Вергилий договорить, как комбинезон активировался, побудив почти все скелетные мышцы топазца к сокращению. Киллиана пробил паралич. Почти шестьсот мускулов, подгоняемые импульсами комбинезона, сокращались и расслаблялись, не обращая внимания на судорожные посылы, гонимые нервной системой носителя. Агонизирующее тело повалилось на матово — черный пол медотсека. Он, словно морская звезда, раскинул руки в стороны, периодически дергаясь от новой волны импульсов.
— Мда… Воистину, слабоумие и отвага вершат великие дела, — Вергилий не удержался и прыснул. Киллиан, не способный не то что встать, а даже заставить свой вывалившийся язык шевелиться, мог лишь мечтать, что когда — нибудь найдет на проклятый корабль управу и костерить комбинезон нечленораздельными звуками.
— Надо было заставить его тест что ли какой — нибудь пройти перед путешествием, а то чем дальше в лес, тем краше умственные способности проявляются… — Вошедший в медотсек Айзек был мрачнее тучи. Секунду полюбовавшись корчами топазца, он все же отключил ловко замаскированное под тренажёр орудие пыток, так коварно напавшее на беззащитного юношу. Даже после отключения физиомучителя тело Сивара продолжало напоминать о произведенном на него воздействии, сотрясаясь от дрожи. Киллиан никогда ещё не чувствовал себя таким беззащитным. Ни алиумы из промозглых закоулков Лабиринта, ни каннибалы, вперемешку с диковинными монстрами обрушившиеся на него на борту Гулу, не смогли сделать то, на что оказался способен заурядный тренажёр. Свое собственное тело отказалось подчиняться мемору, устроив бунт, поддавшись внешнему воздействию.
Не спеша, словно вспоминая, как это — ходить, мемор поднялся на ноги, опираясь на протянутую Айзеком руку. Посмотрев на свое подспорье, Киллиан заметил изменения, произошедшие с обликом Эпоса за время, пока он находился наедине с самим собой. Привычный комбинезон Фобоса сменил строгий деловой костюм. Ткань пепельного цвета с темным отливом, белая, возможно даже не синтетическая рубашка и черные запонки в форме семиконечной звезды диссонировали в голове Киллиана с привычным образом Эксперта по экстренным ситуациям. Похоже, и сам обладатель костюма не был в восторге от своего нового облика. Райберг, заметив удивленный взгляд Киллиана, чертыхнулся и вышел из медотсека, оставив Сивара наедине с продолжавшимися приступами "восстания плоти".