— Вселенная чертовски мала, когда ей это нужно, — бросил Райберг и поджёг легко вспыхнувшую жидкость. Голубое пламя окутало мясо и тут же было погашено. Трапеза, состоявшая из двух, как гордо выразился Эпос, «фламбированных стейков», прошла в молчании. Нарушил тишину голос Вергилия.
— Господа эпикурейцы — эгоисты, до вхождения в атмосферу Кродхи пол часа.
***
Жёлтый карлик не спеша скрывался за бирюзово — черной махиной Кродхи. Вергилий следовал на темную сторону планеты — побратима родины нантосов. Потемневший эллипсоид планеты лишь в одном месте был украшен гирляндой огней — маяков. Форпост, некогда заложенный как основание для масштабной колонизации, так и остался единственным обжитым местом на всей планете. Дом флегийцев разросся со времен первой волны экспансии, но все так же выглядел песчинкой в бескрайнем море биомассы, которая некогда была единственным обитателем Кродхи.
Обзорный экран капитанской рубки продолжал функционировать, хотя прежде Вергилий предпочитал затемнять его при входе в атмосферу. Датчики, транслировавшие изображение на галопанель рубки, не всегда выдерживали резкого спуска к планете.
— Сэр, осмелюсь доложить, что мне не особо нравится это место.
— Неужели даже твои кибернетические мозги испугались ножичков детей Флегия?
— Пффф. Люди меня мало беспокоят, а вот хозяева планеты… Если бы вы удосужились пораскинуть мозгами, милостивый государь, то заметили бы, что вхождение в атмосферу проходит непривычно легко.
— И? Ты впервые столкнулся с разряженной атмосферой? — Айзек закинул свои неизменные сапоги космодесантника на панель управления.
— Иногда я поражаюсь вашей невоспитанности, сэр.
— Да — да, мы это уже сто раз проходили. Люди — грязные свиньи, не уважающие утонченность искусственных мозгов. Вам пора в профсоюз и все такое.
— Вы не совсем правы, сэр. Не все люди свиньи, а лишь некоторые не особо далёкие представители вашей прелестной расы. И меня, к сожалению, угораздило их повстречать.
— Но — но, завязывай. Что там с атмосферой? — Айзек нехотя скинул ноги на пол, заставив Киллиана улыбнуться. Воззвания к райберговой совести как ни странно возымели действие.
— В том то и дело, что ее нет… Конечно, она не пропала совсем. Создаётся впечатление, будто воздух расступился и пропускает нас.
— Ну, видимо, Флегий хорошо надрессировал зверька, управляющего планетой.
— А что, если зверьку что — то не понравится? Опять мне вас спасать?
— Огромное спасибо, что чуть не аннигилировал меня на Нуллуме, — Эпос отвесил Вергилию поклон. Киллиан же от этих слов неловко поерзал в ложементе. "Меня", слетевшее с губ Айзека, не особо вдохновляло юношу. Райберг почувствовал его настроение:
— Да бог с ним со мной, чуть ребенка не угробил, а ему ещё жить да жить. Плодиться, размножаться… Или чего ему будет угодно. Может, просто… Без размножения, — Эпос хлопнул "ребенка", тело которого после регулярного использования физиокомбинезона все больше обрастало мышцами, по плечу и продолжил, — так что, лучше без таких вот спасений. Мог бы порасторопнее быть.
Изображение на галопанели погасло.
— Конечно — конечно. Именно сейчас этим и занимаюсь. Стараюсь быть порасторопнее, — голос корабельных систем резко изменился, не оставив и следа от привычной чопорной интонации, — посадочное поле подсвечено. До контакта с планетой три, два… Изображение вновь вспыхнуло, и поверхность планеты, только что находившаяся в нескольких километрах, оказалась совсем рядом.
— Дуришь, засранец, — Айзек хотел — было вскочить, но прочувствовав всю серьезность положения, предпочел ухватиться за кресло. Черные жгуты, выстрелившие из опоры ложемента, надёжно приковали Киллиана к его месту. Зловещее дежавю — воспоминание о кресле в кабинете Кор, он, Галлеара — заставило инстинкты мемора встрепенуться. Он попытался вырваться, но, как и в случае с офисом джанкера, все потуги Сивара оказались безрезультатными.
— Один, господа. — Вергилий зловеще хохотнул.
На долю секунды гравитация получила контроль над внутренним убранство судна. Айзек, повинуясь резко упавшей скорости корабля, подлетел на месте, но лишь для того, чтобы отдаться во власть силы притяжения, отправившей его в обратный полет — от потолка рубки к полу. Гневные тирады еще только готовились сорваться с уст Фобоса, а искин уже задумчиво протараторил:
— Гравикомпенсаторы что — то барахлят.
Айзек, широко расставив руки, оттолкнулся от пола и утер багровые капли сочившиеся из разбитой губы.
— Сочтемся, железяка.
Ремни ослабли, позволив Киллиану, все же избежавшему приступа клаустрофобии, подняться. Голос корабля из четкого поставленного стал приглушённым, словно передаваемый каким — то дрянным приемником. Вергилий проскрежетал:
— Уважаемые пассажиры, приносим извинения за некоторые трудности во время полета. Наш экипаж брошен на устранение неполадок. Время прибытия в пункт назначения: двадцать шесть часов пятьдесят пять минут по местному времени. Температура за бортом: двадцать пять градусов по Цельсию. Спасибо, что пользуетесь услугами нашей компании. Приятного отдыха.
Экран вновь включился, продемонстрировав людям посадочную площадку. Стандартный аванпост человечества из металлобетона и псевдопластика был погружен во мрак. Лишь дорожка, ведущая ко входу в подземную часть жилища флегийцев, была подсвечена плеядой огоньков. По дорожке шли двое. Закутанные в балахоны фигуры хоть и имели внушительные размеры, обладали ярко выраженными очертаниями человеческих тел. Тел, не облаченных в скафандры или какую бы то ни было интеллектуальную броню.
— Так, Верг, подготовь два лёгких скафандра и выуди из каргоотсека слот н437.
— Я могу списать этот приступ фамильярности на нервозность обстановки, — жеманно начал искин, — но вот отсутствие элементарной вежливости я не потерплю. Без соответствующего ритуального слова и не подумаю. После стольких лет ассимиляции мне начинает казаться, что я уже лучше вас понимаю семантику человеческих слов и их ценность.
Киллиан озадачено смотрел на Айзека, не вполне понимая, о чем, собственно, толкует чопорный кибернетический разум. Айзек, проведя рукой по своим ершистым белым волосам, повел головой в сторону.
— Вежливо попросить требует, — пояснение Эпоса и сопутствующий ему жест — Райберг, разведя руки в стороны, поклонился — заставили юношу улыбнуться, — достопочтенный хранитель священных запасов, не соизволите ли вы, если вас не затруднит, предоставить мне бутыль с чарующей жидкостью для моего старого друга.
— Не ерничайте, сэр. Я все ещё жду.
Губы Айзека растянулись в сардонической улыбке, оставив глаза недовольными.
— Пожаааалуйста.
— То — то же.
Чрево стола раздатчика исторгло из себя стеклянную бутылку внушительных размеров. Айзек взял сосуд, почти до верху наполненный золотистой жидкостью, и направился в шлюзовой отсек. Пара темных фигур, слабо подсвеченная галопанелями дорожки, покрыла уже половину расстояния до корабля. Экипаж Вергилия начал торопиться. Лёгкие скафандры тонкими, почти невесомыми оболочками обтянули тела людей за пару минут. Подарочная бутыль разместилась подмышкой у Эпоса. Маломощный лучевик, как и другое оружие, после недолгих размышлений было решено не брать. Вряд ли на планете, создающей лучших убийц в человеческом сегменте космоса, оно могло пригодиться.
— Не подцепите там заразу какую — нибудь. Мне на борту паразитов ещё не хватало. — Искин провожал людей до самого выхода.
— Мы тоже будем скучать, — Айзек активировал шлюзовую створку, не дослушав недовольное брюзжание корабля. После короткого спуска по трапу два человека оказались на бетонной поверхности посадочной площадки. Темные фигуры продолжали мерно идти навстречу. Черные капюшоны скрывать лица встречающих, а безразмерные балахоны, способных скрыть любое оружие, — их намерения. Метрики, отображающие показания сенсоров на внутренней стороне скафандров, горели мягким зелёным светом — состав атмосферы был пригоден для дыхания. Но ни Айзек, ни тем более Киллиан не спешили снимать непрочные скорлупки защиты. Они придавали им хоть какую — то уверенность. Четверо людей встретились в десяти метрах от трапа. Скафандры Эпоса и его протеже застыли напротив черных балахонов покорителей Кродхи.