— Кристиан Орсини в городе. Может быть, твоя подруга лучше осведомлена, где именно?
Звонок на урок и испуганные голоса на лестнице слились в один тревожный звук. Алекс ловко перемахнул через стол и бросился в гущу событий. Я побежала за ним. Народ толпился у кабинета труда. Охотник вклинился в толпу, пробиваясь к месту происшествия. В кабинете у открытого окна лежала Ханова, а над ней хлопотала встревоженная медсестра. Тут же суетилась Степашка — наша учительница труда.
— Вика, что случилось?
Стоявшая в первых рядах любопытствующих, Барышева не замедлила поделиться впечатлениями:
— Только-только мы расселись по местам, как с Жанной начало происходить нечто странное. Она вскочила, закричала как безумная и начала рвать на себе волосы. Какое-то время Ханова металась по кабинету, а потом увидела на Степашкином столе громадные ножницы для раскроя ткани и схватила их. Мы просто оцепенели от ужаса, решив, что сейчас начнется самое страшное… Но Ханова никого не тронула и начала яростно кромсать собственную косу, а потом упала, как мертвая.
— Где волосы? — перебил Вику охотник.
— В углу, возле батареи.
Алекс подошел к указанному месту, присел на корточки, пошарил рукой вдоль плинтуса:
— Точно здесь?
— Да.
Ничего не обнаружив, он поднялся и направился к выходу. Проходя мимо меня, негромко произнес:
— Опасайся темных закоулков, — и добавил: — Ее надо было сжечь еще летом.
За завтраком мама предупредила, что вернется домой поздно, и впервые за много дней у меня появилось несколько часов свободного времени. Поплотнее прикрыв дверь своей комнаты, я прямо на полу разложила сделанные за последние дни наброски и задумалась. У Кристиана было очень привлекательное, запоминающееся лицо, но стоило перенести эти черты на бумагу, как оно утрачивало свое обаяние. Тем не менее, упорно отвергая вариант за вариантом, я продолжала работать над его портретом. Так было и сегодня. Время у мольберта летело незаметно, и я немного потеряла контроль над ситуацией. Неожиданно прямо за спиной зацокали каблучки вернувшейся с работы мамы:
— Объясни, кто здесь изображен, — строго произнесла она, указывая на портрет Кристиана.
Я растерялась, начала лепетать нечто малоубедительное:
— Мы с Таней пытались представить, как должен выглядеть идеальный молодой человек, и решили…
— Не лги мне! Последнее время, возвращаясь с работы, я не раз видела этого типа в сквере на углу Пионерской. Света, он явный психопат и асоциальная личность. Что может вас связывать?
Разговор получился весьма неприятным. Как только мама покинула комнату, я потянулась к телефону, желая сообщить Панкратовой о местонахождении Кристиана, а заодно пересказать наш разговор с Кровавым Алексом. Получив столь важную информацию, Таня не стала долго болтать и обещала перезвонить позже. Пришлось сесть за уроки, но алгебраические уравнения проскальзывали мимо сознания, а мысли упорно возвращались к упомянутому мамой скверу на перекрестке Кутузовской и Пионерской улиц.
Это было весьма необычное место. Однажды случившиеся там события послужили причиной одной очень серьезной ссоры с мамой. В то время вместо сквера на перекрестке возвышался поставленный на капитальный ремонт громадный «сталинский» дом. Вика Барышева где-то вычитала, что над ним витает страшное проклятие. Ее рассказ был так убедителен, что в него поверили все: и я, и Панкратова с Ивойловым, и даже Петр Толкачев, который принципиально не верил в чудеса… А завершилась эта история грандиозным пожаром. Барышева уверяла, что проклятый дом загорелся от молнии, но поскольку на дворе стояла зима, а Виктория поднялась на чердак с бутылью бензина, можно было предположить и ее деятельное участие в этом событии. Для меня все кончилось довольно плачевно: маму так возмутил ночной побег из дома, что она не разговаривала со мной больше месяца.
Вскоре после пожара мэрия взялась за реконструкцию этого района, решив разбить на месте пепелища парк с городком аттракционов. За дело взялись с размахом. Снесли соседние постройки, засадили пустырь взрослыми деревьями, завезли остовы каруселей… На этом строительство завершилось — у городских властей кончились деньги. Вика Барышева, конечно же, не преминула отметить, что «для геопатогенной зоны такой поворот событий в порядке вещей». Впрочем, горожан появление недоделанного сквера вполне устраивало. Теперь можно было срезать угол и идти напрямую, существенно экономя время. К примеру, моя мама стала возвращаться с работы минут на двадцать раньше обычного.