Выбрать главу

— И станет еще лучше, если очистить ее от всякого дерьма!— добавил Конан.

— Да, ты прав!— согласился Таргитай,— Но мы справимся с этим, я уверен! И когда я вновь взойду на Хрустальный Престол, я постараюсь искоренить все зло в моем государстве! И уж никогда не подпущу к себе таких женщин, как Нэркес!— И правитель выразительно сплюнул.— Как я тебе завидую, Конан!— доверительно продолжал он.— В женщинах ты разбираешься гораздо лучше, чем я! У тебя есть Бортэ — преданная и самоотверженная. Она всегда будет ждать тебя!

— Ждать-то она будет, это точно,— неожиданно, опечалившись, пробормотал киммериец.— Но я заставляю ее ждать слишком долго! Как она без меня? Где она теперь-то? Где ее искать?

— Зачем искать то, что само идет в руки!— раздался звонкий, девичий голос.

— Бортэ!— Конан не поверил своим глазам, когда из-за елей вышла его возлюбленная — улыбающаяся, разрумянившаяся от долгой быстрой ходьбы на горном воздухе, и все такая же красивая в своей охотничьей одежде. Бортэ появилась не одна. С ней пришли кемеры, скрывавшиеся в горах от наага, беззлобно ворчащая что-то себе под нос старая Мохира и Саидхан, нервно теребивший свою изрядно поредевшую бороденку.

— Я же сказал — ждать меня в караван-сарае!— шутливо насупив брови, прорычал Конан.

— Ты же знаешь я не из тех, кто ждет у моря погоды — воскликнула Бортэ, бросившись кимерийцу на шею, и Конан ощутил полузабытый вкус ее свежих губ...

***

... В такои большой компании идти в Страну Аримаспов стало гораздо веселее.

Бортэ поведала Конану и его друзьям свою историю.

После отъезда Конана она трое суток провела в обществе Саидхана, который был наповал сражен ее красотой и отнюдь не выказывал неудовольствия по поводу затянувшегося ареста.

А вот Борта смертельно устала от его многочисленных комплиментов и славословий.

— Рекомендую вам этого старца в качестве придворного менестреля, Ваше Величество, шутливо заявила Бортэ Таргитаю.— В последние сутки нашего пребывания в караван-сарае в нем внезапно проснулся поэтический дар.

— Исключительно благодаря вам, моя госпожа, сияющая подобно утренней звезде,— пробормотал тот, глядя на девушку влюбленными глазами. Свои чувства он проявлял так наивно и откровенно, что кемеры начали переглядываться и подмигивать другу. Конан погрозил Саидхану кулаком, после чего старик заметно присмирел.

— И вот так все время,— со смехом пожаловалась Конану Бортэ.— Под конец я не выдержала, и чуть было не послала Саидхана на все четыре стороны, но сдержалась, помня о твоем наказе не отпускать его. Да и разве бы он ушел, этот прилипала? Как только я узнала, что ты попал в плен, я поспешила в Аргаим, и Саидхан увязался за мной. В предместьях Аргаима я стала свидетельницей бойни, которую устроили в племени кемеров Аб-Сабал, Кахха и Заркум.

— Гвардии Серебряных Грифов больше не существует, Конан,— подтвердил ее слова пожилой, покрытый шрамами воин по имени Кайрат Одноглазый, судя по всему, он был вожаком в отряде спасшихся кемеров.— Впрочем, славного племени кемеров тоже почти не существует. Весь цвет нашего народа истреблен злодеями. К счастью, почти половине наших удалось избежать гибели и сейчас они скитаются по тайге и горам. Многие из них решили навсегда покинуть эту землю. Она оказалась такой негостеприимной! Они ушли на восток, в Загорье, в дикие степи и леса скать лучшую долю и новую родину. То, что случилось с народом,— ужасно. Теперь-то мы знаем, что вы, Ваше Величество, сами стали жертвой подлой измены, но в те черные дни ваше имя стало бранным словом в устах кемеров. Простите меня за откровенность, но теперь вас в народе кличут не иначе, как правитель-предатель. Вас проклинают за то, что вы жестоко извели отважное племя, без помощи которого вам никогда бы не удалось взойти на естол, и за то, что вы предали память отца, матери и ей, приблизив к себе их убийцу — Заркума. Если бы люди знали, чьих зто рук дело! Мне очень жаль!

— Ничего, ничего, — успокоил его Таргитай и опечаленный обратился к Конану: — Я же говорил, что нааг втоптал моё доброе имя в грязь!

— Измена, государь, страшная измена!— закивал Кайрат.— Но я и мои люди — верны вам! Вы можете во всем на меня положиться! В молодости — когда был поотчаянее — я не раз путешествовал в Страну Аримаспов. Так что смогу найти общий язык с великанами!

— А это правда, что они одноглазые?— полюбопытствовал Таргитай,

— Вранье, Ваше Величество,— ухмыльнулся Кайрат.— У них два глаза, как у обычных людей. А сказка про то, что у них только один глаз, да и тот во лбу, пошла от того, что они одевают на голову специальные повязки, на которые крепят фонарики. Этими фонариками они светят себе, когда спускаются в подземелья сражаться с грифами.

— И какие же они из себя, эти грифы?— поинтересовался Конан.— Ведь я всегда считал, что грифы — обычные стервятники.

— Э, нет, Конан,— Кайрат энергично замотал головой,— не путай тупых пожирателей падали с древними чудовищами, живущими в горных и подземных пещерах Страны Аримаспов и вылетающих на поверхность земли только по ночам. Рипейские грифы — удивительные существа! У них тело льва, а крылья, шея и голова — птичьи. Они прекрасно видят в темноте. Но самое главное — грифы безмолвны! Именно это и вызывает жуткий страх! Ладно, если б они рычали, визжали или ревели, так нет. Даже нападая на врага, грифы хранят гробовое молчание...— торжественно и мрачно закончил свой рассказ Одноглазый.

— Добавьте к этому еще то, что они дети не нашего мира,— заметил Йолчи.— Когда-то в незапамятные времена, еще до Великого Потопа, неземные существа, которых обычно называют Богами Высших Сфер, привезли с собой эти молчаливые создания, идеально подходящие на роль цепных псов. С тех пор грифы свято блюдут заветы Высоких Богов, охраняя и постоянно приумножая их несметные богатства. В их подземельях есть нечто особенно ценное — то, что грифы стерегут как зеницу ока, то, что дороже, чем все золото, добываемое ими в недрах гор и в подземных золотоносных реках, уходящих в бездну Апсу. Самое великое сокровище грифов — Шип Тиамат.

***

— Они опережают нас примерно на полдня пути,— доложил военачальник Аб-Сабал, подъехав к Kaxxe, восседавшему в роскошном паланкине.

Четыре неутомимых раба-аргиппея несли его во главе большой процессии, продвигавшейся по дороге Пегого Быка. Рядом, завернувшись в одеяло, подбитое рысьим мехом, мирно посапывала законная супруга Кахха и, милостью Уту, королева Сакалибы — прекрасная Нэркес.

С недавнего времени при королевском дворе вошел в моду рысий мех. А некоторые, наиболее ретивые придворные, уже сделали заказы златокузнецам на инкрустацию доспехов и эфэсов мечей змеиным орнаментом. Культ Отца-Змея постепенно проникал в Страну Городов, отравляя сознание и души людей.

— А могу ли я доверять твоим сведениям?— вкрадчиво спросил нааг.

Аб-Сабал проглотил комок, застрявший в горле. За последние две седмицы молодой правитель сильно изменился. Власть, конечно, всех портит, но вот отец его таким не был. Очевидно, все из-за Заркума. А ведь пол-луны назад никто себе такого и представить не мог. Как только Таргитая угораздило приблизить к себе подлого чародея, который убил всю его семью? Колдовство, не иначе. А началось все с изгнания Конана из дворца. Впрочем, об этом Аб-Сабал не особо любил вспоминать, так как сам возвысился лишь благодаря той неприятной ночи. Аб-Сабал угодливо улыбнулся и ответил: