Арвендус, решительный прежде, терялся в присутствии невесты. Прав был король, когда упомянул вдовушек, с которыми всё гораздо проще. Не говоря уж о других дамах, о которых в приличном обществе не упоминают вовсе. А с другими мужчине и не довелось общаться настолько близко. Сам не допускал этого, собираясь как можно дольше продержаться холостяком. Ну какая семейная жизнь у боевого генерала? Этот вопрос и до сих пор волновал, но теперь хотелось сделать всё возможное, чтобы она сложилась.
А Тиль тихо улыбалась, глядя на собственное отражение, когда вечером Улла расчесывала её длинные волнистые волосы. Она тоже слабо представляла себе, как будет жить с мужем. Но больше не пугалась этой перспективы. Уже лёжа в постели, девушка то и дело притрагивалась к новым сережкам, вспоминая осторожные прикосновения длинных пальцев, пусть и не таких тонких и изящных, как у некоторых юношей, вроде Мальвадуса, но… Но ей больше нравилась явная мужественность, подчеркиваемая застарелыми мозолями, что появляются у привыкших держать меч, а не перо.
Глава 31
Через день после маскарада Лантиль ехала на примерку свадебного платья. Если бы не затейливая вышивка на корсаже и огромное количество камушков, которыми решили усеять весь подол и шлейф, всё было бы готово, ведь начинали шить вместе с помолвочным. К счастью, сразу подгонять свадебный наряд по фигуре не стали, иначе всё равно пришлось бы перешивать — Тиль похудела за предыдущие два месяца, что доставило в своё время хлопот перед помолвкой. Но это же обстоятельство потребовало дополнительных примерок.
Каким образом Морвениса узнала день и час, в который к швеям должна была приехать Тиль? Точно неизвестно, но разве сложно оставлять монетку-другую одной из работниц за такие сведения? Да и что за беда, если кто-то девушек проговорится? Это же не государственная тайна, в конце-то концов!
Неожиданная встреча двух давно не видевшихся подруг, чья дружба и возникла внезапно, и потухла так же стремительно, оставила у Лантиль странное впечатление. Мори явно избегала встречи с Уллой, ожидающей неподалёку, не пригласила, как у них было раньше заведено, посидеть в ближайшем кафе, да и вовсе казалась нервной и более взрослой, чем думалось прежде.
Теперь бросалась в глаза разница в возрасте, не два-три года, как поначалу решила Тиль, а почти десяток лет. Нет, личико Морвенисы осталось гладеньким, без единой морщинки, но глаза выдавали опыт, который не приобретешь за короткий срок.
— У тебя всё хорошо? — забеспокоилась Лантиль, отметившая перемену в подруге.
— А, да… Брат приболел немного, — после непродолжительной паузы ответила Мори. — Ничего серьезного, скоро будет здоров.
— Может быть, тебе помощь нужна? — Тиль вдруг подумала, что стала невнимательной, погрузившись в свои предсвадебные хлопоты. Даже не заметила, что подруга куда-то пропала, на маскараде не встретилась, да и в гости давно не заглядывала.
— Нет, спасибо… — задумалась о чем-то Морвениса. — Но… Если вдруг понадобится, ты же поможешь?
Лантиль обрадовалась, что серьезное настроение приятельницы — вовсе не показатель её обиды. А так поначалу подумалось, когда та отказалась принять приглашение на свадьбу.
Но всё оказалось проще. Ей — и её брату в особенности — запретили приближаться к леди Кастильс после расследования неудавшегося побега. Приказы короля игнорировать было по меньшей мере неосмотрительно. Именно поэтому на прощание Мори попросила никому не говорить об этой случайной встрече, а потом сунула в руку очередную записку, свёрнутую трубочкой.
Тиль хотела было выбросить послание от Мальвадуса прямо у модистки, но побоялась, что кто-нибудь найдёт его и выйдет ещё хуже. А потому свернула очередное признание в нежных чувствах и сунула в перчатку, решив избавиться от записки дома. Сами перчатки надевать не стала, и без того к обеду жара стала невыносимой. Едва добравшись до дома, бросила их на столик у входа вместе со шляпкой, чтобы поскорее окунуться в прохладную ванную, что уже набрала няня.
Обедали в саду, любимая беседка совсем заросла плющом, в тени которого было намного прохладнее. Легкий ветерок без затруднений преодолевал зеленую преграду. Лантиль и спать бы тут оставалась, только дядюшка и нянюшка возражали. Но хотя бы послеобеденный отдых позволяли провести в беседке. Стол вынесли наружу, а внутри разложили мягкие тюфяки, накрытые плотной тканью. Девушка задремала под мерный звук впивающихся в старое дерево ножей — Улла снова решила потренироваться.