Адвокат повернул голову в сторону Софии, девушку, казалось бы, застыла. Ангел медленно подошла и положила руку ей на плече.
Ангел:
- София! София! СофиЯ! Повысив голос, прокричала она.
София:
- Что-что, я ничего не видела!
Абдулфазил:
- Что?
София:
- Не-ет, ничего. Все хорошо, я пойду!
Ангел:
- Бедняжка, наверное в шоке, как ни как она была частым гостем в их доме.
Абдулфазил:
- Она сказала, что ничего не видела, что могло бы это значить?
Ангел:
- Оставь эти пустяки. Ты приготовил вещи?
Абдулфазил:
- О чем ты?
Ангел:
- Ты серьезно?! У тебя сегодня рейс, забыл что ли?
Абдулфазил:
- Прости, я немного...
Ангел:
- Знаю, в жизни всякое случается.
В доме Музаффара настало время затишье, лишь прислуга, передвигаясь на цыпочках, говорили шёпотом. Судья, получив известье, с полицейскими уехал... Шарифу увезли в машине скорой помощи, а следом за ней с болями в животе поехала Семирамида с Матерью. Асхан пока вёл машину, пытался не думать. Муфтин и Джебраил и остальные ждали в дверях больницы. В комнату, куда судья вошел, лежало тело Музаффара. Наверное, самое ужасное что родителями приходиться делать в своей жизни это опознавать тело собственного ребенка. Пока судья бы при больничном морге, в саму больницу завезли Шарифу. Муфтин узнав машину Асхана, поспешил к нему, за ним последовало и вся компания.
Говорят, мужчины не плачут, но глаза друзей были полные отчаяния, и боли. Ужасной боли...в спешке они протёрли глаза и посмотрели, как заносят в больницу Шарифу, а следом двери машины открыл Асхан. Семирамида от боли, вся вспотела, придерживаясь живота, она пыталась выпрямиться. Друзья не стали что-либо спрашивать при них, оставили вопросы на потом.
Муфтин:
- Кто это там, на бешеной скорости летит? Парни помогите Асхану и тётушке Мехбубе.
Ахмед:
- Это разве не машина...?
Джебраил:
- Да, это Бахиджа. Не во время же она!
Асхан:
- То вы там стали и шепчетесь, идите суда и помогите.
В конце Семирамида от боли свернулась в колбочек, Асхан не растерявшись, поднял ее на руки и спеша вошел в больницу. Ахмед « Рико» поспешил следом.
Муфтин:
- Ты что творишь? Кто так ездить?
Бахиджа:
- Где он? В новостях ведь не правду сообщила. Говори!
Джебраил:
- Бахиджа, остановись, тихо. К сожалению все что ты слышала правда.
Бахиджа:
- Нет-нет, такого не может быть, он же Музаффар, он же чертов Монстр, как он мог умереть? Закричала девушка, опустившись на землю.
Ахмед:
- Прошу тебя возьми себя в руки. Мы сами не знаем как такое произошло.
Муфтин:
- Мы будем сотрудничать с полицейскими и выясним все.
Бахиджа:
- Что тут выяснять, его убили люди Суфаида.
Джебраил:
- Им больше не зачем это делать!
Бахиджа:
- Как же не зачем? Музаффар ведь ушел от него...
Ахмед:
- Возможно, она не в курсе последних событий.
Муфтин:
- Ты знаешь, что Суфаид мертв?
Бахиджа:
- Что значить мертв?!
Джебраил:
- Он отравился грибами...
Ахмед:
- Или отравили!
Муфтин:
- Пока ничего не ясно, судить обо всем этом рано.
Бахиджа:
- Это она принесла несчастия, если бы не она Музаффар был бы живым.
Ахмед:
- Кто, она?
Муфтин:
- Полагаю, она про Семирамиду.
Бахиджа:
- Она именно она во всем виновата.
Джебраил:
- Не стоит разбрасываться обвинениями. Семирамиде сейчас хуже, чем тебе.
Бахиджа:
- Не верю! Она, все она.
Ахмед:
- Давай поднимайся.
Муфтин:
- Нужно занести ее внутрь, пусть врач уколите ей успокоительную.
Шарифа лежала без сознания в белоснежной палате, вокруг нее суетились врачи. Судья открыл двери в ее палату и молча вошел. Мрачный вид Абдуллы потревожил медсестру и врача, посему врач и обратился к судии.
- С вами все в порядке? Простите, все в порядке.
Судья молча смотрел на свою жену. Вес мир для него остановился, как часы без батарейки. Что он должен сказать, когда жена проснётся, должен ли он что-то говорить? Возможно, ли она просто поймет? Переживёт ли она эту потерю? Просить прошения поздно, он виноват в том, что не послушал ее тогда. Если бы он еще тогда ее послушал, возможно и смог бы спасти сына, но он все утверждал о том, что Музаффар вернётся. Сейчас судьи было всё равно, отрубят ли ему руку или голову, он эту боль не ощутит, а если и ощутит, то сможет перебороть, но как же унять душевную бол? Горечь расставания разъедало его внутри. Он обвинял себя в том, что не говорил сыну о том, как он его любить, он должен был хотя бы раз сказать об этом Музаффару. Абдулла считал, что сын без всяких слов поймет, это же сын! Он же не нежный цветок, который нуждается в теплых отцовских словах. Все чувства смешались в одно, плакат ли, чувствовать ли свою вину, злиться или просто исчезнут? Даже для такого человека, как судья все эти мысли были ужасно нестерпимыми. Смотря на спокойное выражение лица своей жены судья, мульча заплакал. Тогда же врач принял мудрое решение и оставил его наедине с женой .