Они зашли в родильную палату, вся комната была украшена в нежно-розовый цвет, телевизор, который висел на стене по левой стороне, тихо напевал суру со святой книги, Коран. Нежный голос, который напевал суру, успокаивало. Врачи синхронно все нужные инструменты подготовили и положили на стол. Пришло время переодеть Семирамиду, но увидев тяжёлую схватку, девушку решили не переодевать, переложив ее на кровать. Глаза девушку уставились на медицинские ножницы и прочие инструменты, которые они положили рядом, она напряглась сильнее. Медсестры пытались немного разрядить остановку, пытаясь общаться с девушкой непринуждённо и немного отвлечь ее разговорами, пока врач занимался делом. Увидев беспомощность врачей, Абдулфазил решил сам успокоить Семирамиду, поглаживая ее по голове. То ли от голоса наставника, то ли от того, что он был единственным знакомым ей человеком среди всех этих незнакомых людей, девушка по немного упокоилась и пыталась слушать его. Сам адвокат настолько вжился в рол, что не понял когда начел дышать синхронно с девушкой. После часа и двадцати трех минут девочка появилась на свет, обрезать пуповину ребенка Семирамида доверила адвокату, и он же стал тем, кто взял ребенка на руки хоть и ненадолго. Семирамида с восхищением смотрела на новорождённое чудо. Ребенок в некоторых местах был покрыть слоем полупрозрачной пеленой. Такая сморщенная и недовольная. Плачущая, маленькая Леди! Абдулфазил приняв поздравление и похвалу врачей, высказанную в его адрес, решил выйти. Когда он закрыл за собой дверь, к нему спеша подошла Шарифа с озлобленным выражением лица и дала пощёчину, прежде чем ее смог остановить муж. Мехбуба от удивления и испуга, прикрыла рукой рот. На звук от удара, с палаты Семирамиды выглянула медсестра, ничего не поняв, вновь вернулась внутрь. Люди, которые застыли на миг, вновь вернулись в привычное движение... Глаза Абдулфазила покраснели, но он быстро взял себя в руки, и одарил Шарифу строгим взглядом. Даже после того, как она ударила адвоката, ее сердце не успокоилось.
- Дорогая. Сказал ей Абдулла, держа за одну руку.
Шарифа:
- Кто тебе позволил туда заходить? Кто тебе позволил? Ты вообще мужчина, как ты посмел зайти в родильную комнату к чужой женщине? Забыл что она жена моего сына?
Абдулфазил:
- Я туда зашел, чтобы ее успокоить, она была испуганна, и рядом с ней не было тех, кто должен был быть рядом в такой день. Вы сама женщина и дожни знать что за страх испытывает женщина в такой день.
Шарифа:
- Это не твое дело, она моя невеста.
Абдулфазил:
- Мне не нужно чье либо позволение.
Абдулла:
- Господин адвокат, я понимаю, что моя жена не правильно поступила, но все так говорить с ней я никому не позволял.
Абдулфазил:
- А, я, кажется, никому не позволял себя ударить, но видимо ваша жена, потеряв сына, потеряла манеры. Теперь прошу, простит у меня остались не завершённые дела. До встречи в суде.
После того как Абдулфазил ушел, София вышла с угла и показалась всем. Абдулла и Шарифа смотрела в след Абдулфазилу. Мехбуба же подошла к дверям и не терпеливо ждала врача.
Утром знакомый адвокат, к которому ране обращался Абдулфазил, сообщил ему о том, что его соперником будет самый лучший адвокат по семейным делам, Махрам ибин Малифик. По словам знакомого, Абдулфазил понял, что ему придётся попотеть. Ему нужно было узнать какая карта в руках противника и на что он будет ссылаться в суде. Абдулфазилу пришлось, прибегнут к хитрости ради того чтобы узнать козырь соперника. Ангел, была той самой хитростью, к которой прибег Абдулфазил, воспользовавшись ею во благо.
В то время пока Абдулфазил искал способ, как победить, Абдулла разговаривал с невесткой. В палату, которую ее перенесли, была ярко-розового цвета с карамельными нотками. Рядом с ее кроватью стояла и детская кроватка, украшенная игрушками, бантиками, и красочными лентами. Над головой у ребенка висела рука Фатимы, которую Мехбуба принесла и повесила. Абдулла надеялся хоть бы с невесткой найти компромисс, но его надежды были впустую. Судья не злился и не обвинял невестку, за ее строгость и не желание мирится с его просьбой, да и кто бы согласился отказаться от своего ребёнка? Он просил не возможно, и сам это прекрасно знал!
На часах было почти девять вечера, когда Семирамиде удалось положить спать ребенка. На вечер, как и велела медсестра Мехбуба приготовила и принесла специальную домашнюю еду, так как молодой маме не хотелось больничной еды. На столе было приготовлена овсяная каша, которую ненавидела Семирамида, вареная картошка, кабачки и сладкий перец. То что ей приходится сейчас кушать, через силу вызывало в ней странные чувства. Она привыкла, есть жареное мясо, стейки, рис, запеканку, а сейчас приходилось смириться и есть ради дочки.