Я положила его голову к себе на колени. Губы потрескались. Пить хочет.
Серые глаза сверкнули в рыжем пламени, и поднялись на меня.
— Эльза? Я, что, брежу? — прошептал он, надеясь закрыть глаза снова.
— Нет! Смотри на меня. Я тут, жива, я нашла тебя. И ты будешь жив, ясно? Держись, я сейчас.
Первым делом, я позвала Тами, надеясь, что мой крик не спровоцирует лавину или камнепад. Но было тихо.
Медведица пришла, когда я уже нагрела воды и подкинула сухих теплых веток, которые Моран успел собрать.
Напоив его с рук, я снова устроила его у себя на коленях, поглаживая черные с завитками, волосы.
— Ты вся дрожишь, — голос его чуть окреп, — замерзла?
Но нет, мне было не холодно. Мне было страшно.
— Я испугалась, — слезы зазвенели в голосе, как колокольчики, — что больше никогда тебя не увижу.
Но минут через пять, до меня дошли слова Морана.
Я потеряла варежки по пути, а шапку пришлось отдать королю, чтобы он согрел руки. И мне не было холодно. Совсем.
Выйдя на улицу, я потрогала руками снег. И ничего не почувствовала. Точнее, ну, рассыпчатый. Потом камень. Все как обычно.
Это не было обморожением. Я просто не чувствовала холода.
— Так и должно быть.
Я вздрогнула.
Рядом со мной оказалась женщина. Та самая, которая помогла выйти мне из пурги, в ночь моего прибытия сюда.
— Опять вы? Вы призрак?
Сейчас я могла ее разглядеть. Высокая и стройная, в белом тулупе, и с белым меховым воротником, который сильно контрастировал с каштановыми волосами женщины.
Она была так близко, что я могла коснуться ее. Но побоялась.
Вдруг она снова исчезнет.
— Не призрак. Призраки не говорят, к счастью. Да и мне не следовало.
— Тогда — я сделала шаг к ней, в то время, когда она отступила, — зачем вы здесь? Почему помогаете?
Теплые карие глаза изучали меня, мои волосы и руки. Она почти улыбнулась.
— У тебя глаза отца. Цвета весны, которой тут никогда не бывает. Береги себя, Эльза, и теперь ты сможешь защитить все то, что тебе дорого. Больше никого и никогда не потеряешь.
Я моргнула. Сморгнула навернувшиеся на глаза от мороза слезы.
И она опять исчезла, оставив после себя еле заметную вспышку света в красном, морозном рассвете.
«Никто кроме тебя в такой пурге не пройдет» — вспомнила я слова Ведьмы.
Верно, потому что я ее не чувствую.
Глава 14. Узоры снежинок.
— Оно прекрасно, Ваше Величество, — задыхалась от слез экономка, сама не понимая, как меня назвала, когда свадебное платье принесли на примерку.
Зеркало было во весь рост, и кроме меня в нем была видна и сама экономка и Делия, сдерживающая улыбку.
Я решила, что именно она проводит меня до главного зала.
Абсолютно белое, с рукавами и плечами из кружева, похожего на замерзшие узоры на моем окне. Каждый узор был украшен россыпью сверкающей пыли, похожей на серебряную. От груди начинался белый шелк, облегающий талию и поясницу, а ниже — подол. Длинный, сверкающий еще ярче, чем рукава. Узоры на нем были больше, и к ним, помимо мороза, присоединялись прекрасные цветы, извитые, нежные и плавные. Они так же были покрыты этой сияющей пылью.
Я боялась пошевелиться, чтобы все это не облетело. Испортить платье, которое стоит чуть дешевле, чем моя Эфия — для меня раз плюнуть.
С одной стороны, я была в восторге. В девичьем восторге от того, какая я красивая. Очень долго я не считала себя таковой. Но это свадебное платье делало почти невероятную вещь — я казалась себе королевой. По-настоящему.
А с другой стороны…
Кольцо на моем пальце вдруг словно потяжелело, напоминая о себе.
Ведь именно из-за всего этого, я чуть не потеряла Морана.
*****
Из той снежной западни мы выбрались на следующий день, когда Моран пришел в себя и согрелся.
Лошадь поднять не удалось, и она погибла, поэтому Тами снова оказала нам услугу, и почти всю дорогу несла Морана на себе. Я-то, как оказалось, в один момент, просто перестала чувствовать холод. Но, даже не замерзая, я уставала, и нам приходилось останавливаться и отдыхать.
В итоге, до замка мы добрались под вечер, замученные и почти бессильные.
Тами, взглянув на меня, без каких-либо лишних движений спокойно развернулась и пошла в лес.
— Я ей пообещала, что отпущу ее, если она найдет тебя, — ответила я королю, наблюдавшему за всем этим.
Было грустно. Мне не хотелось, чтобы она уходила. Наверное, это было эгоистично. Она изначально не должна была быть в клетке.
— Возвращайся! — вырвались слова вместе с облаком пара из моего рта.
Медведица остановилась. Обернулась.
Якобы говоря, что подумает. И снова косым шагом направилась в свой лес.
А в замке летели головы.
Почти в прямом смысле.
Как только король появился на пороге своего дома, он, почти не своим голосом, а зверином рыком, прокричал:
— Министерское собрание! Сейчас же!
Так громко, что спускающаяся с покоев Делия уронила свою чашку с молоком.
Осколки запрыгали по ступеням, будто живые, а белые реки превратились в водопады.
Рыжие волосы встрепенулись от страха.
Но стоило Морану завидеть ее, как весь его пыл будто покинул тело: плечи опустились, красные пятна злости на лице прошли. Одно ее присутствие заставило его вмиг успокоиться и прийти в себя.
— Я позову прислугу, чтобы убрали, — произнес Моран, не сводя с сестры взгляда еще секунды три, а потом обернулся ко мне.
Я почти забыла, что нахожусь здесь, а не представляю в голове сцену из книги.
— И тебе тоже нужен отдых. Я позову за тобой вечером, хорошо? — его голос стал почти убаюкивающим.
Как давно этот монстр стал петь мне колыбельные?
Но у меня не было времени все это обдумать, потому что Моран поспешил на собрание — сносить головы всем, кто виноват в том, что не отправили армию искать короля, и прочие силы, применяемые на такой случай.
Как только полы его шубы скрылись в коридоре за лестницей, я пошла навстречу Делии.
— Он, — запнулась она, — такой взрослый.
— Ему двадцать шесть, — не смогла я сдержать улыбку, — это все из-за бороды. Не могу его уговорить сбрить этот ужас.
Затем я повела Делию в свою комнату, чтобы рассказать все, что случилось с ее братом.
Как и положено, Моран поехал на осмотр своих ближних границ, но по пути решил заехать в небольшой городок, славившийся торговлей со всего света. Купив несколько товаров, он остался ночевать в этом же городе, и утром двинулся домой.
Из-за изменения маршрута они сбились с курса, потом началась метель, потом стемнело, а когда они, наконец, выехали на дорогу к Айону, и заехали на мост, кто-то его подорвал.
Морана спасло лишь то, что ехать сидя затекла спина, и он прошелся немного пешком, а потом велел дать одну из лошадей, для верховой езды. Король держался позади своей кареты, и когда мост начал рушиться, то остановил лошадь еще на той стороне, однако вместе с мостом сошел и край обрыва. Произошёл оползень, по которому они покатились вниз.
Первое, что его печалило больше всего — потеря своего советника. Пока мы шли домой, и он это рассказывал, мне даже показалось, что у него дрогнул голос. Но его лица я не увидела из-за снега.
В это же время я рассказала ему, что прибыла Делия, и что министры, кроме Лораны, сидят на своих мягких местах и не чешутся. Король пропал — подумаешь, пустяк!
Тогда-то бешенство и начало на него накатывать.
Вечером, когда Делия уже ушла к себе, я услышала от экономки о двух казнях — министра обороны и внутренних дел. И так же о практически полном роспуске министерства.
— Казни? — переспросила я, надевая ночную сорочку, у старушки-домоправительницы.
— Да-да, — бросила она, словно это обычное дело, — Наш король может быть весьма жесток. Но и справедлив. Завтра будет зрелище.