Гар медленно кивнул.
– Мы все боимся, Бан. Даже Тулл. Но важнее всего то, как мы поступаем со своим страхом. Именно это делает тебя человеком. Ты должен научиться управлять порывами души, парень. Те, кто не умеет этого делать, чаще всего становятся покойниками: из-за злобы, страха, гордыни и так далее. Если тобой управляют порывы, то рано или поздно они тебя погубят.
Корбан поднял на него взгляд, на мгновение позабыв о саднящей губе. Он никогда не слышал, чтобы Гар выдал столько слов за один раз.
Управляющий конюшен наклонился и ткнул Корбана в грудь.
– Научись ими управлять, и тогда они помогут тебе стать сильнее.
– Тебе легко говорить, – проворчал Корбан. – А как?
Гар долго смотрел на Корбана.
– Могу тебя научить, если хочешь, – предложил он тихо.
Корбан удивленно поднял бровь. Гар никогда никого не обучал на Рябиновом поле, как и не ездил верхом вместе с войском, – все из-за застарелой раны в ноге. Сколько Корбан помнил себя, управляющий конюшен всегда прихрамывал. Поэтому чему именно Гар может научить, он не знал.
– Что? – спросил Гар. – То, что я повредил ногу, не означает, что я забыл, как управляться с мечом или драться с противником в бою.
«Управляться с мечом».
– Хорошо, – пожал плечами Корбан. – Правда, отец сам обучает меня управляться с оружием, пока я не дорасту до сражений на поле.
Гар фыркнул.
– Таннон может научить многому. Но точно не тому, как совладать с порывами души.
Корбан улыбнулся. Терпение не было сильной стороной отца.
– Не будем пока что никому говорить о наших занятиях.
– Что, даже Кивэн?
– Особенно Кивэн, – сказал Гар, и уголки его рта изогнулись в улыбке, что бывало крайне редко. – А то она от меня не отстанет. «Гар, научи тому, Гар, научи этому», – передразнил он. – Мне и ее расспросов о лошадях с лихвой хватает.
Корбан хихикнул. Гар протянул ему руку, и Корбан за нее ухватился.
– Отлично. Итак, – продолжал Гар, – ты собираешься обратно на ярмарку?
– Пока нет. – Корбан взглянул на гуляющий люд за спиной у Гара.
– Тебе рано или поздно придется с ними столкнуться, и чем дольше будешь тянуть, тем труднее тебе придется. Как после падения с лошади. К тому же твой друг о тебе беспокоится.
– Знаю. Я вернусь попозже, не сейчас. Думаю сходить к Дилану.
Гар кивнул.
– До дома Дэрола далековато будет. Давай приведем тебя в порядок и оседлаем Ивушку. Так ты вернешься к закату, к окончанию обряда.
Корбан молча согласился, и они пошли вдоль улиц Гавана к конюшням. В деревне было пустынно – все местные собрались на ярмарке. Корбан посмотрел вверх и увидел Дун-Каррег, но даже крепость выглядела пустой и тихой. Никто не ходил ни по стенам, ни вокруг огромного свода Каменных врат, что возвышался над единственным входом в Дун-Каррег.
Они дошли до конюшен, и вскоре Корбан сидел верхом на крепком гнедом пони, а лицо его щипало после умывания в бочке с водой.
– Подожди секунду, – сказал Гар и скрылся в конюшне. Вскоре он вернулся с кожаной седельной сумкой. – Здесь всего понемногу: хлеб, сыр, одеяло и веревка. Будь готов ко всему, – пояснил он в ответ на вопросительный взгляд Корбана. – Никогда ведь не знаешь, что стрясется через миг.
Корбан грустно улыбнулся и дотронулся до рассеченной губы.
– Это точно.
– Заруби на носу: ты должен вернуться до заката. Приглядывай за Ивушкой, и она позаботится о тебе. И не приближайся к Баглуну – говорят, там видели волчней.
– Угу, – хмыкнул Корбан. Он не верил слухам. Волчни подошли к краю леса только раз, зимой, привлеченные запахом конины из загонов Дун-Каррега. Это случилось в Бурную луну, когда округу заносило снегом. Обычно же хищники предпочитали лесную чащу открытым пространствам.
Вскоре Корбан покинул Гаван и ехал по дороге, что вела к Баглунскому лесу. Все называли ее великаньим трактом – из-за того, что ее построили поверженные ныне великаны из клана Беноти. Когда-то они правили этими землями, но затем пришли люди и забрали их себе. Тракт пересекал Ардан и Нарвон, но сейчас здесь не было такого количества путешественников, как в былые годы. Дорога заросла травой и мхом, насыпь потихоньку обрушалась. Вдали Корбан видел маленький холм, на котором располагался дом Дилана. У подножия холма сияла в лучах полуденного солнца река Тарин. Еще дальше, на горизонте, виднелось темное пятно Баглунского леса.
Стало жарко – чувствовалось лишь легкое прикосновение морского бриза. Корбан осторожно потрогал губу – та болезненно пульсировала. Голова болела, как и ребра в том месте, куда ударил Рэйф. Он вздохнул: и когда это его день успел так испортиться?