Ещё её фраза, что у неё есть связи в городе. Я не настолько наивен, чтобы поверить на слово, но мало ли. А вдруг? Мысль, которую я сформулировал, была слишком обнадеживающей. Если она адекватна, оказывает какие-то полезные услуги, у неё есть связи, то... Ох, а вдруг она мне поможет устроиться в городе? Было бы хорошо. В сотню раз лучше, чем месить дерьмо у рабов страха. Но пока рано об этом думать. Мои догадки могут быть ошибочны. Вдруг это одинокая, никому не нужная старуха, что зарабатывает, продавая всякий хлам?
Поток размышлений прервал скрип двери. Да какой скрип. Настоящий скрежет, по которому сразу понятно, что дверь не то, чтобы старая, а скорее древняя. Надеюсь, её не заклинит в ближайшее время.
— Я собрал, что мог, — быстро сказал я, когда старуха замерла в проёме.
— Отойди, — проскрежетала она не хуже, чем дверь чуть ранее.
— Эм... Я не опасен, — сказал ей, поднимаясь и отходя в коридор, — И никогда бы не напал на человека, который мне помог.
Старуха ничего не сказала. Наклонившись, она быстро нащупала любезно сложенный хлам, тщательно проверила его и потащила к себе в берлогу.
— Я могу помочь отнести. Там ещё осталось.
Женщина не смогла собрать всё разом. Часть предметов она не заметила. И, кажется, старуха нервничает, что я здесь рядом. Впрочем, если ты слепой старик, то это не удивительно. Раньше бы я удивился, что люди могут опасаться скрытого нападения, но... Это было давно. Очень давно. В прошлой жизни.
Старуха от моих слов только быстрее засуетилась и не собрав всё, захлопнула дверь. Догадка была настолько неприятна, что я отказывался в неё верить. Неужели она... Боится? Не просто боится, а отравлена злобой. Если так, то ситуация хуже, чем я себе напридумывал. Для меня хуже. Обратись она или просто реши выстрелить под страхом и всё, закончится моя история.
«Готовность к инициации 90%» — изменилась надпись.
Ох... Скорее бы... Страшно, что случится, когда сто процентов будет, но и ждать надоело.
***
Я так и не придумал, как определять, сколько проходит времени. По субъективным ощущениям прошла пара дней. К этому моменту готовность зависла на девяносто девяти процентах. Я спал, просыпался, собирал хлам, таскал его к двери старухи. Повторял это раз в несколько часов, сразу, как только накапливалась новая куча. Чего там только не встречалось... Не то, чтобы много, но за «рабочий» день изрядно удавалось набрать. Главное, что старуха была довольна и продолжала меня кормить, ничего не говоря.
Я отдохнул, окреп, пришел в себя. А ещё исследовал ближайшую территорию и не нашел выхода. Рискнул вернуться на перекресток, где сходились потоки воды, проверил там всё, но... Если не умеешь прыгать на десять метров вверх, то ничего не светит. Возле решетки тоже вариантов нет. Потоки воды уходили под землю и логика подсказывала, что если прыгнуть туда, то уже не выберешься.
По всему выходит, что единственный путь выбраться отсюда — это пройти через убежище старухи. Но сама она меня пускать явно не собирается, как и идти на контакт. Я пытался с ней говорить, предлагал помощь, но ничего не добился. Она как забирала хлам, так и продолжила забирать, два раза в день выдавая мне паёк и бутылку воды.
Если ничего не изменится, стоит ли мне попытаться пробиться силой? Я никогда в своей жизни ни с кем не дрался, меня никто к этому не готовил. Единственный раз, когда я действительно хотел убить — это когда мама отправилась в бой и погибла. Вот синтов я бы уничтожил с великим удовольствием. Но они ведь не люди...
Это походило на те задачки, которые мне подкидывала мама, а отец на них ворчал. Если тебя ударили, что надо сделать? На вопрос, что значит ударили и кто бы это мог осуществить, она могла подойти и толкнуть меня. В детстве это казалось жестоким и обидным, а сейчас... Возможно, именно благодаря влиянию матери, которая никогда не хотела, чтобы я был на сто процентов мирным и пропитанным культурой Эдема, удалось выжить и справиться с тем, что выпало на мою судьбу.
Иногда такие задачи выливались в жаркие обсуждения между отцом и матерью. Отец утверждал, что надо быть выше низменных желаний, а мать в ответ заявляла, что добро должно быть с кулаками и иногда эффективнее один раз дать в зубы, чем долго терпеть побои, лицемерно прикрывая высокими стандартами собственную трусость.