— Как я сказал ранее, не всегда отправляют всех, — ответил Карл, — Цер сам регулирует. Я здесь достаточно живу, чтобы заметить тенденции... Когда людей много, он отправляет всех. Когда мало — только новички и добровольцы. Есть мнение, что проще возвыситься, когда меньше народу.
— Паршиво то, что Цер и просто так отправить может. Например тот отряд, который его раздражает. Понимаешь?
— То есть, наш отряд? — понял я, к чему всё идет.
— Да. Мы в прошлый раз потеряли много людей и если бы не Икар, то...
— А он тут причем?
— Скажем так... Я неплохо с ним общаюсь, — уклончиво ответил Арчи, — И попросил привезти мне новичков. Чем меньше людей, тем меньше шансов получить работу. Понятно, почему это важно?
— Если нас всех снова загонят в лабиринт... — прошептал Карл.
— То многие снова погибнут, нас останется мало и... Отряд на этом прекратит существование. Выжившим придется разойтись по другим отрядам и ничего хорошего их там ждать не будет.
— Отказаться нельзя?
— Нет. Если будет нужно, тебя силой в лабиринт закинут, — ответил мрачно Арчи.
— Хм... А если пройти лабиринт, то что?
— Ты не понимаешь, что это такое, парень, — прошептал Карл, — Но если повезет, если хватит силы, чтобы возвыситься, то станешь рабом злости. Скажи, ты хочешь этого? Оно тебе надо?
— Не знаю, — честно ответил я.
— Вот и лично мне не хочется иметь ничего общего с этими ублюдками.
Прозвучало это как угодно, но уж точно не гордо.
Глава 24. Подготовка
Разговор с Карлом и старшим оставил после себя мерзкое послевкусие. Вроде понятно, что они хотели сказать... Что мой бунт навлечет на всех беду, погибнут люди... Допустим, это действительно так. Но я отказываюсь признавать вину за собой. Если Цер засовывает всех в лабиринт — то это он ответственен за гибель. Или кто-то другой, кто создал это место и кто стоит за Цером.
Когда подумал об этом, мой взгляд направился в сторону города. Я его даже не видел, но это место уже казалось мне зловещим. Город, где, как говорят люди, жизнь в разы лучше, чем здесь. Город, что живет за счет его окраин.
В чем смысл происходящего? Почему здесь всё так, как есть?
Я не поленился и расспросил на следующий день Майки и Карла. Они пусть и не с энтузиазмом, но рассказали те детали, которых не хватало, чтобы сложить общую картину.
— Поселений вокруг города — десятки, — говорил Карл, — В каждом живет от сотни человек. Есть и такие, где под тысячу. Они торгуют с городом, обычно меняют еду на что-то ценное. Жизнь в свободных, — при этих словах он откровенно усмехнулся, — Не особо лучше, чем здесь. А может и хуже. Тяжелая работа, тяжелые условия и постоянные опасности.
— Но как эти поселения не вымирают, если детей постоянно забирают?
— Так не всех, — удивился тогда Карл, для него это были очевидные вещи, — Забирают лишних.
— Как дети могут быть лишними? — моему возмущению не было предела.
— Так я же говорю... В пустошах легко умереть. Если родители не могут защитить и прокормить детей, то отдать их рейдерам — меньшее из зол.
— Отдают только мальчиков?
— Не только, — тут голос Карла сделался ещё мрачнее, — Девочек тоже забирают. Но их участь... В чем-то хуже.
— В чем?
— Девочек забирают в бордели, обычно. Тех, кто пострашнее и крепче — к рабам страха отводят.
У нас в отряде имелось две девушки. Ничем не примечательные, они вели себя тихо, и я никогда особо не обращал на них внимания. Даже имен не знал. Грустно, но Карл прав. Симпатичными этих девушек не назвать. Лысые, жилистые, с грубыми руками, плохо пахнущие, как и все мы тут.
— Кроме борделей, если девушка хороша, то её могут взять в наложницы боевые касты или забрать торговцы, чтобы детей рожала. — продолжил Карл, — Как по мне, это одно и то же.
— Рожать детей и бордель это одно и то же? — подивился я.
— А какая разница, трахает тебя десяток человек каждую неделю или один и тот же, если и там и там, обращаются одинаково плохо? Впрочем, не мне судить.
После этих слов я надолго замолчал. Трудно было переварить... зашкаливающий уровень варварства.
— И что, нет шансов вернуться к своим? — спросил я, собравшись.
— Есть. Кто-то возвращается. Если есть куда. Но если ты даже из рабов страха выбраться не смог, то шансов мало.
— Почему тогда так мало стремятся попасть в рабы злости?
— Потому что это тяжело! — раздраженно бросил Карл, — И мало кто хочет окунуться в агрессию! Ты поймешь меня, когда сам окажешься в лабиринте. Это тот шрам на душе, который изменит тебя навсегда.