Вторая кольцевая улица была однообразна и везде, где я бывал, шириной не больше, чем тридцать шагов. Но здесь, стоило свернуть, ситуация резко менялась. Узкие отнорки, где-то покрытые металлом, а где-то камнем или мхом. В такие моменты больше всего ощущаешь, что находишься в горах. Узкие — это когда приходилось буквально протискиваться и пригибать головы, чтобы не стукнуться. А ещё десятки ответвлений в любые стороны, не только влево-вправо, но и вверх-вниз. Как бы я не пытался запомнить, куда нас ведут, но уже через пару минут потерял направление.
Но Икар нас не бросил. Будь проклята злоба... Я прямо ощущал, как в этой темноте, когда стены и низкий потолок давят, её уровень повышается... Так, глядишь, я до работы и не дойду. Потеряю себя раньше.
Первый заход в сторону от второй кольцевой закончился в какой-то пещере, где нас ждала стальная дверь. Тоже сваренная из ржавых обломков, выглядящая старо. Время уж точно не пощадило её. Икар толкнул створку и скрылся в мастерской, сказав нам, чтобы ждали снаружи.
Здесь больше света, я смог оглядеться, но ничего интересного не обнаружил. Зато чувства привел в порядок, прямо на ходу контролируя дыхание.
Двое парней держались лучше. Они как выглядели спокойными, так и остались. Разве что чуть зрачки расширены, но это ни о чем не говорит. Может из-за освещения, а может мне кажется... Сейчас я ощущал внутри себя много страха, поэтому невольно искал опасность. Если поддаться этому чувству, то легко перейти к насилию, напав от страха, что нападут на тебя.
Как часто говорят, от страха к злости один шаг. В обратную сторону тоже. Я видел случаи, когда человек, обезумев от страха, нападал, а потом пугался ещё больше, видя то, что натворил. Отец говорил, что бывали случаи, когда сердце останавливалось, так сильно человек пугался... Правда, тут и другие чувства примешивались. Страх, вина за содеянное, стыд, что потерял контроль и апатия, что ничего нельзя изменить.
Поэтому злоба и опасна. Очень легко заблудиться в чувствах, потерять себя.
— Чего встали? — вышел Икар наружу, — Хватайте мешки и идем обратно.
Он кинул к нашим ногам по два мешка на каждого. Сам парень тащить ничего не собирался... Ну кроме того, что у него и так было. Я взял два ближайших к себе и чуть не охнул от веса. Нормально так... Пока донесу, руки отвалятся.
Или это от страха мышцы ослабели? Может и так быть. Почувствовав злость на собственную слабость, ощутил, как мышцы наливаются силой. Вроде радоваться надо, но я испугался. Если эмоции так легко скачат, значит устойчивости никакой нет. Надо собраться... Дыши Эрик, дыши и думай о хорошем.
***
Жилая зона закончилась большой стеной, которая преградила нам путь. Стена закрывала всё пространство, снизу доверху и, казалось, что это конец улицы. Но нет, Икар уверенно направился к правой стороне, зашел в дверь, а дальше мы прошли через пропускной пункт. Никак иначе этот туннель метров на двадцать я назвать не мог. Здесь отсутствовали проверяющие, но это не значит, что их нет. Ведь никто не отменял электронику... Она точно должна здесь быть, почему-то я в этом уверен. Или была раньше, пока эта часть города не пришла в запустение.
А то, что это не самая зажиточная часть, видно любому, кому есть, с чем сравнивать. Ржавый металл, потертости, плохо работающее освещение... За этой улицей не следили. Что не удивляет, учитывая, что это не сам город, а лишь внешняя его часть.
Мой поток рассуждений прервался, стоило выйти с другой стороны. Та же улица, тот же туннель, уходящий вдаль под небольшим углом и опоясывающий город, как утверждали люди... Но при этом на внешней стороне, то есть той, что ближе к городу, висела картина... Метров двадцать в высоту, она приковала внимание.
А стоило осознать, что на ней изображено, как я потерял дар речи и врезался впереди идущего парней. Он вместе с братом тоже замер, разглядывая зрелище.
— Чего вылупились? — довольно усмехнулся Икар, словно сам рисовал эту картину, — Никогда настолько больших изображений не видели? Нет такого в пустошах, да?
— Что это? — спросил один из братьев.
— Как будто сами не видите, — голосом, полным превосходства, ответил Икар, — Это благословенные синты побеждают врагов человечества! На первой кольцевой ещё фрески есть. Хотя чего это я... Вы наверняка и слова такого не знаете... фрески... Ладно, хватит время терять. Мне вас ещё разместить надо и в капсулы засунуть. Так что закрыли рты и шагаем.
Его слова доносились до меня, как сквозь туман. Мозг медленно, не веря в то, что увидел, осмысливал картину.
Синты побеждают врагов человечества... Вот уж и правда, срань из жопы.
Картину рисовал настоящий мастер. Или машинный ум, что рассчитал идеальную композицию и выдал её, чтобы влиять на умы людей. А то, что это попытка влияния — я не сомневался.
Синты — вот кто враги человечества. А те, против кого они сражаются — никто иные, как святые. То есть те, кто дал людям практики возвышения, развил магию, помог выжить в трудные годы, заложил многие города. Святые, можно сказать, спасли человечество, вынув его из дремучести. И их выставили врагами!
Как такое возможно?!
На картине было показано, как синты в сверкающих доспехах ведут за собой обычных людей. Синтов окружала аура света, взгляд их был беспристрастным и холодным, но всё равно величественным. С другой стороны, от них пятились трусливые, окутанные грязью, жалкие святые... А главный из них, Белый Волк, легендарная личность, что стоял у истоков развития магии, так и вовсе, был изображен жалким, мерзким и противным мужичком, что в страхе бежал от идеальных синтов.
Но всё не так! Это синты, холодный разум, враг человечества! Это они толкнули мир на грань вымирания! Это они стояли за убийством моей матери и разрушением Эдема! Это они устроили геноцид в городе!
Так почему же Икар называет благословенными их?!
В тот момент меня спасло то, что я затупил. Ошарашенный открытием, ничего не сказал, замялся и отстал от группы, которая и не думала меня ждать. Пока догонял их, на языке вертелись десятки злых слов, но... Хвала удачи, когда я добежал до Икара, то нашел в себе достаточно воли, чтобы заткнуться, успокоиться и смолчать.
Такие картины не берутся просто так. Если они здесь есть, значит кто-то ведет целенаправленную пропаганду. Что это такое я знал очень хорошо, спасибо отцу историку, да и маме, которая всегда учила не «верить в глупости» и «больше думать». На ум приходит только один вариант, кто стоит за картиной — сами синты.
Синты или синтетики, синтетические люди. Но это не люди. Они лишь похожи на нас. Это машины, с холодной логикой вместо чувств. Отец рассказывал, что есть теория, будто у них единый разум. Но никто синтов не видел уже пару веков как, поэтому пока Эдем не разрушили, они были не больше, чем исторической байкой.
Но походу только для самого Эдема. В других городах они процветают.
Учитывая их способности, в том числе возможный обмен информацией на любых расстояниях, я нахожусь в нешуточной опасности. Быть может за мной уже выслали отряд.
Злоба внутри скакнула резко вверх, жадно набрасываясь на меня. Такой сильный страх одолел. Ощущение, будто я в западне.
***
— Парни, топайте рядом и слушайте внимательно, второй раз повторять не буду, — обернулся к нам Икар и дождался, пока мы с ним поравняемся.
Я к этому моменту пытался унять дрожь в теле и скрыть, что меня трясет. Слишком сложный комок чувств, сейчас его проще заглушить и спрятать подальше, чем распутывать.
— Эрик, ты как? — всё же заметил моё состояние парень, — Судя по виду, тебя страх прямо сейчас поглотит.
— Я в порядке. Просто столько всего за день навалилось...
— Держи себя в руках, — серьезно сказал он.