У него были темно-серые глаза — самые странные и бурные из всех, что я когда-либо видела. Его изогнутые черные брови и густые ресницы были намного красивее, чем все остальное в нем. Слишком милые для кого-то с такой густой аурой жестокости.
— Нет? — пискнула я.
Он покачал головой, приподняв бровь в легком веселье, ожидая, что я скажу на это.
— Ладно. Прекрасно. Я сама могу купить себе выпивку, — пробормотала я.
Его внимание согревало мою кожу. Я опустилась на табурет рядом с ним и махнула бармену, надеясь, что выгляжу круто.
— Что означает «lastochka»?
— Ласточка.
— Как птица?
— Да, как птица. Ты похожа на маленькую птичку, которая сегодня впервые вылетела из клетки.
Я не знала, что на это ответить. Я не ненавидела это прозвище, но неужели было так очевидно, что это был мой первый вечер вне дома?
— Я буду еще один «Олд фешен», — сказала я, но тут же вспомнила о хороших манерах. — Два, — неуверенно добавила я.
Бармен отошла, оставив меня в неловком молчании с мужчиной рядом.
— Выпьешь два, и тебя придется выносить отсюда, — сказал он непринужденно.
— Второй — для тебя. Ты сказал, что у тебя нет денег, так что…
Боже, почему так сложно разговаривать с красивым мужчиной? Книги и фильмы не подготовили меня к этому.
Я почувствовала его пристальный взгляд на своем лице и собралась с духом, чтобы взглянуть на него.
Его губы снова изогнулись в веселье.
— Две порции? Ты пытаешься меня напоить? Предупреждаю, у меня высокая переносимость алкоголя.
— Нет, конечно, нет! Я просто не хотела быть грубой, но, полагаю, ты ничего об этом не знаешь, — указала я, мое раздражение загадочным мужчиной росло по мере того, как он ставил меня в тупик. — Ты украл мой напиток, — напомнила я ему.
— Да, потому что ты оставила его без присмотра в баре. Любой мог подсыпать в него что-нибудь. Не за что.
Я полностью повернулась к нему, и мои колени задели его бедро. Я обдумала его слова и моргнула.
— Хах.
Он ухмыльнулся мне, внезапно преобразив свое и без того красивое лицо, поразив меня улыбкой, от которой мне стало трудно дышать. Я с усилием перевела дыхание, когда бармен поставила свежие напитки на стойку и отошла, явно запомнив, чей счет я использовала.
— Кому ты принадлежишь? — поинтересовался загадочный татуированный мужчина, вернув меня в реальность.
— Прошу прощения?
— Чья ты?
Парень крутанулся на стуле, разглядывая присутствующих в комнате.
— Я никому не принадлежу, большое спасибо. Я здесь со своим кузеном Сильвио Де Санктисом, — чопорно ответила я.
Он поднял бровь, но я не могла понять по его лицу, насколько он серьезен.
— Вот как? Значит, ты Де Санктис? Как тебя зовут?
— А тебя? — парировала я.
Он еще мгновение изучал меня, как будто искренне раздумывая, стоит ли отвечать.
— Николай. Николай Чернов. Большинство людей зовут меня Нико. А ты?
— София. София Де Санктис.
Прежде чем я успела обдумать это, я протянула ему руку для пожатия.
Он ухмыльнулся, взял мою руку, но вместо этого переплел наши пальцы и слегка сжал. Это было странно интимно. Его указательный палец скользнул по моему запястью и надавил на пульс, заставив его участиться. Никто не прикасался ко мне. Никто, кроме отца, и то только для того, чтобы применить свои дисциплинарные меры. С добрыми намерениями? Я даже не могла вспомнить, когда это было в последний раз.
— София, vieni qui5, — позвал Сильвио через всю комнату, и чары рассеялись.
Нико отпустил мою руку, и я повернулась, чтобы посмотреть на кузена. Он был сосредоточен на игре и чертовски напряжен.
— Иди. Твой хозяин зовет тебя, — сказал Нико, поворачиваясь обратно к бару.
Я почувствовала себя отвергнутой и разочарованной, а также уязвленной.
Я встала, расправила плечи и высоко подняла голову.
— Он мне не хозяин, но спасибо за грубость, — пробормотала ему.
— Не расстраивайся, lastochka. У нас обоих есть хозяева, по крайней мере, сейчас, — пробормотал Нико. — Признание этого — первый шаг.
— Первый шаг к чему?
— К свободе, — сказал он, не глядя на меня.
Он потягивал свой напиток, а я наблюдала за ним, странно загипнотизированная. Я никогда раньше не встречала никого, похожего на него. Никто не разговаривал со мной так, как он. Никто не оскорблял меня и не бросал мне вызов, только для того, чтобы успокоить и утешить меня на одном дыхании. Он был как яд и лекарство.
— София! — рявкнул Сильвио.