— Madonna! — выплюнул Сильвио, привлекая к нам все взгляды, и драматично бросил салфетку на испорченную скатерть.
— Мне очень жаль. Я просто замечталась, — пробормотала я бесцветным голосом.
Сильвио ухмыльнулся, наслаждаясь тем, что устроил сцену и смутил меня, заставив заговорить с ним.
— Ну, и что ты собираешься делать? Ты пролила кофе на мои брюки. Убери это, — сказал он, понизив голос на последних словах, чтобы их услышала только я.
Мои глаза метнулись к нему. Сильвио не обладал приятной внешностью, присущей роду Де Санктис. Мой отец был подтянутым мужчиной, жилистым и элегантным, даже в преклонном возрасте. Таким же был и его брат, Франко.
Сильвио был лишь немного выше меня и не походил ни на одного из них. Короткая шея, волосатые костяшки пальцев и толстые плечи заметно отличали его от нас с братом. С тех пор как кузен потерял руку, он стал только увесистей и злее.
Это было вполне объяснимо. Я не могла представить себя на его месте. Если бы Сильвио был другим, его контрастирующая внешность была бы приятным зрелищем, но он был настолько далек от хорошего человека, насколько это вообще возможно. Я ничего не имела против того, как выглядел Сильвио, но меня категорически не устраивало, что мой кузен приставал ко мне.
— Поторопись, становится холодно, — сказал он мне, откидываясь назад и расставляя свои тяжелые бедра на бархатном сиденье.
— Ты, наверное, шутишь, да?
Я старалась придать своему тону беззаботность, хотя на самом деле мне хотелось кричать до тех пор, пока не сорву голос. Жаль, что я не могла расплескать бутылку ликера по занавескам и скатерти и поджечь все это. Я бы сидела во главе стола и наблюдала, как самые влиятельные люди Нью-Йорка спасаются от огня.
— Разве похоже, что я шучу?
Глаза Сильвио утратили свой вкрадчивый блеск и стали уродливыми от агрессии. Если и было что-то, что такой мужчина, как Сильвио, ненавидел, так это когда ему отказывали в том, чего он хотел. Он считал, что имеет право на всё и всех, и, по-видимому, это распространялось и на меня.
Гнев, раскаленный добела и не имеющий возможности вырваться, пронесся сквозь меня хорошо протоптанной дорожкой. Я потянулась к кофейнику с эспрессо, прежде чем смогла сдержаться. Последние несколько дней истощили мое терпение, и беспокойство о Николае разрушило мое обычное хорошее поведение. Не задумываясь, я опрокинула полный кофейник обжигающе горячего кофе прямо на колени Сильвио.
— Che cazzo13! — Он вскочил на ноги, выбив кофейник из моих рук, и тот с грохотом упал на пол.
Разговоры в комнате стихли, когда двадцать пар глаз обратились к нам.
— София, что происходит? — обратился ко мне Антонио с другого конца стола.
Сильвио свирепо смотрел на меня, его рука была поднята в мою сторону.
— Давай. Ударь меня на глазах у моего отца, — яростно пробормотала я.
Согласно правилам Антонио, только он мог бить меня. Дисциплина была обязанностью отца, и он был хорошо натренирован в ее исполнении.
Сильвио выругался и опустил руку.
— Тупая сука, если бы у тебя была хоть капля мозгов, ты бы стояла на коленях и вылизывала свой беспорядок. Вместо этого ты болтаешь так, будто Антонио никогда не умрет.
— Если бы у тебя была хоть капля мозгов, ты бы поблагодарил меня за то, что я пролила кофе, а не подожженную самбуку.
От моих тихих слов его брови поползли вверх на лоснящийся лоб. Он покачал головой с недоверчивым выражением лица.
— Ты действительно думаешь, что Антонио и Ренато смогут защищать тебя вечно?
— Ты угрожаешь моему отцу? Потому что это звучит как что-то, что я должна ему рассказать, — резко заметила я.
Конечно, я бы не стала. Антонио никогда бы не поверил моим словам больше, чем Сильвио, просто потому, что он мужчина. Тем не менее, эти слова заставили меня почувствовать себя сильнее. Даже если безопасность, которую отец дарил мне в Каса Нера, была мнимой, я нуждалась в ней. Пусть он и был моим тюремщиком, он никому не позволил бы навредить мне. Ну, до тех пор, пока он не выдаст меня замуж, и тогда я стану проблемой своего мужа.
Сильвио покачал головой и тяжело вздохнул, словно желание свернуть мне шею было слишком сильным.
— Я угрожаю тебе. Будь начеку, — бросил он мне через плечо, после чего вышел из комнаты, суетливо поправляя свои мокрые брюки.
Я смотрела ему вслед, а затем повернулась к горящим глазам, прожигающем дыру на моем лице. Антонио сидел, сцепив пальцы, и хмуро смотрел на меня поверх них. Разговор возобновился, но его внимание не ослабевало.