Кьяра подпрыгнула от волнения.
— Я в деле! Идем.
— А как же Анджело? — поинтересовалась я, когда моя тень догнала нас на полпути по блестящему мраморному холлу.
Пара Кьяры, Маттео, отклеился от стены и присоединился к нам, хотя Кьяра даже не взглянула на него. Ее внимание было приковано к Анджело.
Она повернулась и пошла спиной вперед, чтобы полюбоваться на возвышающегося громаду мускулов.
— Он может пойти с нами. Может быть, бокал-другой на вечеринке немного расслабят его?
Взгляд Анджело метнулся к Кьяре и соскользнул в сторону. Клянусь, его шея слегка покраснела от ее возмутительного флирта.
— Ну же, София, что плохого может случиться? — Лука подтолкнул меня локтем, прежде чем положить руку мне на плечи.
Учитывая, что за весь вечер он сказал мне едва ли два слова, это было неожиданно. Его язык слегка заплетался и, когда он наклонился ко мне, я почувствовала запах водки. Мы вошли в лифт, и Кьяра нажала кнопку шесть, прежде чем шагнуть к Маттео. В ответ он притянул ее к своей груди и обхватил блуждающими руками за талию. Кьяра уставилась на Анджело, на ее губах заиграла улыбка.
Я сосредоточилась на том, чтобы убрать тяжелую руку Луки со своих плеч незаметно для него.
Лифт звякнул, и мы вышли на шестом этаже. Пол вибрировал от басов все время, пока мы шли к комнате в самом конце.
— Знаешь, я слышал о номерах в этом отеле, которые закрывают для вечеринок, их снимают рок-звезды и все в таком духе. В них полно мебели, которую можно сломать, и дополнительная звукоизоляция, — сказал Лука, когда мы подошли к двери.
— Правда? Какие рок-звезды? — спросила Кьяра, стуча в дверь.
Через мгновение дверь открылась, и музыка заиграла во всю мощь.
— Вот это вечеринка.
Она ухмыльнулась мне, прежде чем раствориться в толпе.
Лука обнял меня за плечи и втолкнул в комнату. Номер был битком набит отдыхающими, а свет был приглушен. Звучала музыка, и над толпой то и дело вспыхивали фиолетовые отрезки неонового света. Анджело был прямо у меня за спиной; я чувствовала его напряжение. Мы проталкивались сквозь толпу, и Лука каждые несколько секунд останавливался, чтобы поприветствовать кого-то из своих школьных знакомых.
— Чья это вечеринка? — спросила я Луку.
Он непонимающе посмотрел на меня, не слыша из-за музыки.
— Я спрашиваю, чья это вечеринка? — крикнула я ему в ухо.
Он беспечно пожал плечами, явно сбитый с толку моим вопросом. Повернувшись к длинной барной стойке в конце номера, он потянул меня за собой. Меня все больше и больше раздражала его тяжелая рука. Я попыталась стряхнуть ее, и, к счастью, на этот раз мне это удалось. Наконец освободившись от ноши, я поплелась за ним, ища глазами Кьяру. Она была в баре и уже потягивала шоты. Я повернулась к Анджело, чувствуя его осуждение.
— Полагаю, это выпускной, — сказала я ему и телохранитель нахмурился.
Я чувствовала себя неловко из-за того, что поставила его в такое положение, что ему трудно было защитить меня, но я не могла просто отправиться домой в свой выпускной в одиннадцать часов вечера. Не после того, как я так рисковала, чтобы прийти. Я не могла быть сломленной девушкой, испытывающей восторг от жизни только тогда, когда меня преследовал в спортзале и прижимал к полу убийца-самозванец.
Разве ты уже не стала такой?
Я отмахнулась от этого голоса. Я игнорировала его всю неделю. Правда заключалась в том, что то, что произошло с Николаем, было самым волнующим событием в моей жизни. Он прикасался ко мне, преследовал меня, целовал. Николай без раздумий нарушил все правила моего отца. Это вызывало привыкание — острые ощущения от настоящей жизни. В глубине души я боялась, что больше никогда этого не почувствую.
Анджело вздохнул и нашел себе стену поблизости, а я изо всех сил старалась прислушиваться к бессвязному разговору Кьяры. Она встречала по пути множество людей, знакомых ей по школе, а я послушно следовала за ней по переполненному люксу, пока она носилась туда-сюда, чтобы пообщаться. Она всегда была более общительной, чем я, и обладала такой свободой, о которой я могла только мечтать. Из-за того, что меня держали под круглосуточной охраной, как ценную шахматную фигуру на доске отца, я не совсем понимала, как общаться со сверстниками. Я чувствовала мучительную неловкость, когда улыбалась и пыталась присоединиться к разговору.