На мгновение ее ошеломило это признание, и слезы стали ярче. София пыталась сморгнуть их, но одна задержалась на реснице и скатилась по ее щеке. Она вытерла ее, и я пожалел, что это не моя рука провела по ее щеке.
— Ты сумасшедший, ты знаешь это? Так ты говоришь, что прощаешь меня?
— Я всегда буду прощать тебя, София. Я всегда буду понимать тебя. Как я уже сказал, мы с тобой не похожи на других людей. Никто не понимает тебя так, как я. Борись с этим сколько угодно, но мы оба знаем правду. Ты моя, даже в своей голове.
Она издала слабый смешок и поднесла вилку с пастой к моим губам.
— Рада видеть, что плен моего отца не подорвал твоей уверенности.
Я медленно жевал, чувствуя нещадную боль в зубах с правой стороны. Я скрыл от нее мучительную гримасу. Я не хотел, чтобы она чувствовала себя еще более виноватой, чем сейчас.
— Просто называй меня сумасшедшим оптимистом.
Она улыбнулась. Это была мелочь, но такая драгоценная. Затем она поднесла к моим губам бутылку с водой.
— Это не наркотик, — выпалила она. — Если тебе интересно.
— Ну, раньше не было, — пробормотал я. Вместо того чтобы пить, я прижался лицом к ее руке. Ощущение ее теплой кожи было блаженством.
Она дернулась, как будто я схватил ее. Между нами проскочило электричество. Оно всегда было там, кипело под поверхностью, и когда мы соприкасались, воспламенялось. Дни, когда она могла отрицать это, канули в небытие.
Я потерся щекой о ее запястье.
— Если хочешь утешить меня, прикоснись ко мне.
— Не могу. Я не знаю, кто наблюдает.
Я взглянул через ее плечо на ее телохранителя. Он бесстрастно смотрел в стену перед собой, предоставляя ей уединение.
— Нет, не Анджело, — добавила она.
— Твой отец? Кого ты боишься? Сильвио?
У нее перехватило дыхание. Бинго.
Разочарование охватило меня. Она была заперта в этом проклятом жутком особняке с мужчиной, который приставал к ней с тех пор, как ей исполнилось семнадцать. Мужчиной, который не был мной. Если и существовала веская причина избавиться от наручников и завалить ублюдка, то это была опасность того, что он может сделать с Софией.
Гнев пробежал по моим нервам.
— Когда я выйду отсюда, с ним будет покончено. А пока защищайся. Ты знаешь как. Ты сильнее, чем думаешь.
София накормила меня еще пастой, и грызущая боль в пустом животе наконец утихла. Еда придала мне сил для более быстрого исцеления, чтобы я мог лучше перенести месть Сильвио. Благодаря нынешнему сотрудничеству Антонио с Кириллом, я не думал, что он станет долго держать меня здесь.
— Почему единственный человек в моей жизни, который верит в меня, — самый сумасшедший? — пробормотала она спустя время. Она посмотрела на кровь, разбрызганную по моей груди, и поморщилась. — Ты в ужасном состоянии, а ведь тебя только доставили. Наверное, не стоило убивать столько людей, когда ты уходил в последний раз.
— Да, ты права, но задним умом все крепки, — поддразнил я ее.
Ее губы изогнулись, и это было похоже на награду.
— Я чувствую себя обязанной сообщить тебе, что Джино жив и здоров, и наслаждается наградой за попытку остановить тебя в одиночку.
Я ухмыльнулся.
— Конечно, он жив.
Она сузила на меня глаза.
— Ты хочешь сказать, что знал о том, что он выжил?
— Я хочу сказать, что когда я стреляю на поражение, я не промахиваюсь.
От улыбки у меня заныла челюсть, и я пробормотал проклятие, когда она слабо хрустнула.
— Тебе больно?
— Просто запершило в горле. Не волнуйся за меня. Я справлюсь, — сказал я ей.
— Я не волнуюсь, — тихо запротестовала она, но выражение глаз выдавало ее мягкое сердце. Даже после всего, через что ей пришлось пройти в этом доме ужасов, она оставалась чрезвычайно доброй, даже ко мне, злодею в ее истории.
— Наверное, теперь ты жалеешь, что спас меня, да? Ты мог бы дать мне упасть.
Вот оно, чувство вины и беспокойство, соединенные в один вопрос.
— Нет, не мог, и мы оба это знаем, хочешь ты признавать это или нет.
— Что это значит?
Я наклонился вперед, приблизив свое лицо к ее настолько, насколько это было возможно, учитывая скованные руки.
— Это значит, София Де Санктис, что я никогда не позволю тебе упасть, чего бы это ни стоило.
Она уставилась на меня, затаив дыхание, словно даже звук вдоха мог разрушить чары между нами.