Я кончила без предупреждения. Мир стал белым, и все мое тело содрогнулось. Стенки моей киски сжали Николая, и он застонал, пока я продолжала двигаться на нем, мое тело поднималось и опускалось из чистого животного инстинкта. Я не думала. Я не прилагала никаких усилий. Я просто чувствовала. На мгновение я была полностью свободна.
Николай толкался в меня, его бедра продолжали двигаться вверх, а я пульсировала вокруг него, теряя сознание от наслаждения.
— Блядь, София, я кончаю, — прорычал он.
Его бедра толкнулись в меня, раз, другой, а затем замерли. Твердый член дернулся внутри, и тепло наполнило меня, когда он кончил. Его сперма была горячей, согревая меня изнутри. Ощущение было порочным и грязным, как ад, но, несмотря на это, каким-то образом приятным.
Член Николая пульсировал во мне еще целую минуту после того, как он начал кончать, его тело было напряжено, а зубы стиснуты. Однако его глаза так и не закрылись. Он наблюдал за мной все это время. В тот момент в его теле было столько сдерживаемой силы, что думаю, я бы не смогла сделать это, если бы он не был связан. Он был слишком подавляющим.
— Поцелуй меня, — потребовал он, когда я подалась вперед, а мои мышцы наконец расслабились.
Я приблизила свои губы к его и легонько поцеловала. Это было глупо целомудренно после того, что мы только что сделали, но так интимно, что я не была готова.
Он углубил поцелуй, покачивая меня на полутвердом члене, все еще погруженным глубоко внутрь, пока его сперма стекала по моим ногам и мочила внутреннюю поверхность бедер. Мне стало интересно, будет ли там еще и кровь.
Холодная реальность распространилась по мне, когда туман срочности рассеялся. Я отстранилась раньше, чем хотела. Я могла бы остаться там на всю ночь, наслаждаясь ощущением, что меня хочет тот, кого я хочу в ответ, но это было слишком опасно. Для меня, конечно, тоже. Снова разочаровывать отца было страшно, но настоящая опасность грозила Николаю. Если бы кто-нибудь застал бы нас вместе, он бы никогда не выбрался отсюда. Мой отец убил бы его.
Я поднялась на дрожащие ноги, игнорируя ощущение его семени, стекающего по моей ноге, и боль в киске. Засунула его влажный член обратно в джинсы и снова застегнула их. Прежде чем я отстранилась, Николай без слов поцеловал меня в макушку. Я принимала его грубость, насмешки и злые намерения. Его нежность была чем-то совершенно иным.
Почти бегом я вернулась в свою комнату.
Глава 17
София
После долгого горячего душа на следующее утро я спустилась на кухню. Может, я и дала волю своему внутреннему бунтарству прошлой ночью, но у меня все равно не хватало смелости разгуливать повсюду липкой и пахнущей спермой Николая.
Одной этой мысли было достаточно, чтобы с моих щек не сходил румянец всё утро. Все бурлящие эмоции, нарастающие в моей груди, наконец достигли апогея, как чайник на плите, который слишком быстро закипел и непременно должен был взорваться.
Разумеется, и я взорвалась прошлой ночью. Но сегодня я не могла найти в себе сил для сожаления. Напротив, я избавилась от чувства вины и стыда, что было для меня в новинку.
Кармелла была по локоть в муке, и это зрелище меня успокоило. После маминой смерти она была единственной материнской фигурой в моей жизни.
— А, вот и ты. Подойди и помоги мне. Я не знаю, где все сегодня утром, а Анджело, как всегда, молчит.
Мой телохранитель сидел за кухонным столом и читал спортивную страницу, вникая в последние новости итальянского футбола. Он смял бумагу и нахмурился, но продолжил есть. Никто не вставал между Анджело и его завтраком. Ну, может быть, Кьяра, но это было не то направление мыслей, которое я хотела развивать.
— Отец сегодня уехал в Атлантик-Сити, так что, вероятно, большая часть его свиты поехала с ним, — пробормотала я, наливая себе чашку кофе, такого же успокаивающе горького и темного, как моя душа этим утром.
Работа на семью подразумевала постоянную занятость. Были те, кто отвечал за комплекс, такие как Джино, и те, кто был приставлен к определенным людям, такие как Анджело. У остальных были обязанности в разных местах. Отец владел складами в Джерси на побережье, где он проводил всевозможные сомнительные деловые операции. Затем была охрана — читай, рэкет, — сюда входили люди, совершающие еженедельные обходы. Добавьте сюда охоту на просроченных плательщиков и перемещение товаров, и люди Де Санктис превращались в маленьких занятых пчелок.
Но только не я. Как недвусмысленно заметил вчера вечером отец, у меня была одна цель, и близился день, когда мне придется ее выполнить.