— Привет, lastochka. Рад, что ты зашла ко мне, — пробормотал он.
Его глаза пробежались по мне, став почти серебряными, когда поймали свет. Мое тело разгорячилось, а кожа натянулась. Я провела потными ладонями по бедрам и попыталась взять себя в руки. На мне были лосины и укороченный спортивный топ. Судя по выражению глаз Нико, он их одобрил.
— Вау, так ты и есть он… великий и ужасный Николай Чернов.
Кьяра скрестила руки на груди, демонстрируя, как всегда, склонность к драматизму.
— К вашим услугам. Николай Викторович Чернов, если говорить технически, и я предпочитаю «великий и могущественный». — Нико ухмыльнулся.
Кьяра обмахнула лицо и решительно кивнула.
— Ладно, я поняла. Он стоит всей шумихи.
Нико кивнул ей.
Я закатила глаза, чувствуя себя не в своей тарелке и странную ревность из-за ухмылки Нико.
— А ты та самая, да? Кьяра Анджело? — слова Николая на мгновение выпустили весь воздух из комнаты.
Кьяра напряглась, ее рука сжалась в кулак.
— Откуда ты знаешь? — почти прошептала она, побледнев.
Нико ухмыльнулся.
— Я много чего знаю.
Кьяра нахмурилась и повернулась, чтобы посмотреть на меня.
— Откуда ему известно?
— Это просто хорошая догадка. Он так делает. Наблюдает за всеми, — быстро сказала я ей. Шаги наверху напомнили мне, как плохо было бы попасться здесь. — Слушай, нам нужно подняться наверх, пока кто-нибудь не увидел нас здесь. Кармелла готовит обед. Мне нужно принести ему немного. Ты хотела увидеть его, и ты это сделала.
Я взяла ее за руку и потащила к двери. Я распахнула ее как раз в тот момент, когда появилась огромная фигура Анджело. В руках он держал поднос с обедом.
Его глаза загорелись при виде Кьяры.
— Ну и ну, разве это не самый сексуальный телохранитель на Восточном побережье?
— Только на Восточном побережье?
— На Западном живет Кевин Костнер, так что да, большой парень.
— Костнер чертовски стар для тебя, — прорычал Анджело своей девушке.
— А ты нет? — Кьяра хихикнула.
Я знала этот танец и не собиралась стоять и наблюдать за прелюдией. Так что забрала поднос из рук Анджело.
— Я займусь этим. А вы двое снимите комнату, желательно такую, откуда вас не будет слышно.
Я повернулась к Николаю с подносом. Он ухмылялся, глядя на Анджело и Кьяру.
— Юная любовь, она согревает мое холодное, мертвое сердце. Совсем, как ты, королева бала.
Я приблизилась к нему, остро ощущая его взгляд на своем лице. После прошлой ночи я, вероятно, должна была чувствовать себя более смущенной, но это было далеко от истины. Внутри меня отсутствовал стыд, когда я медленно поднимала маленькие кусочки сэндвича, приготовленного Кармеллой.
— Полагаю, мне следует объяснить насчет прошлой ночи. — Я протянула руку и скормила ему кусочек.
— Если хочешь.
Он пристально наблюдал за мной, не сводя с меня глаз. Этот тяжелый взгляд ощущался как рука на моем плече.
— По-видимому, я скоро снова буду помолвлена. Думаю, я уже могу быть.
Эти слова почему-то смутили меня. Я не могла посмотреть в глаза Николаю. Я чувствовала себя слабой и бесполезной, как жалкая маленькая девочка, которая притворялась сильной, но, в итоге просто заткнулась и выполнила приказы отца. Я чувствовала себя недостойной хвалебных слов Нико. Я ничего не знала о мужестве или о том, как ломать клетки, — не то, что он.
— Вот как? — тихо спросил он.
— Глава семьи Морони в Нью-Йорке. Ты, наверное, знаешь его.
Николай кивнул.
— Знаю. Он старый и жестокий, если тебе интересно. А еще тупой.
Я кивнула, глядя вниз. Слезы грозили упасть, но я сдержала их.
Я быстро накормила Николая, и он не стал подталкивать меня к дальнейшему разговору.
— Однажды Виктор хотел, чтобы я обручился. Мне было двадцать, и ее звали Татьяна. Она жила в Москве, а ее отец был одним из крупнейших торговцев людьми в Восточной Европе. До этого момента я совсем забыл о ней, — сказал он задумчивым тоном.
Я рискнула взглянуть на него. Мысль о его помолвке беспокоила меня больше, чем следовало.
— Ты не захотел жениться на ней? Она была красивой? — услышала я свой вопрос. Что за черт?
— Ответ на оба вопроса один и тот же, — сказал он, и его губы растянулись в ухмылке. — Нет, потому что она не была тобой.
Я застыла с занесенной рукой, держащей кофейную чашку. Она дрожала от подавляемых эмоций, грозящих вырваться наружу. Кофе пролился на мою руку и ногу Нико.