— Я же говорил тебе. Я знаю тебя, София. Я понимаю тебя, как никто другой.
— София, дай ему немного воды и еды, пока я перевяжу запястья. Мне нужно взять еще бинты, — перебила Кармелла, встала и зашаркала к двери.
София послушно взяла бутылку с водой и открутила крышку. Она придвинулась ко мне на коленях.
— Не зли Сильвио больше, чем для тебя естественно. Без присутствия моего отца он может зайти слишком далеко, — предупредила она.
Она выглядела уставшей и встревоженной. Мне это не понравилось.
— Скажи мне, что ты не беспокоишься обо мне. — Боль пронзила мое мертвое сердце, как электрический разряд.
— Почему бы и нет? Это моя вина, что тебя поймали. Почему я не должна беспокоиться из-за этого? — прошептала она, и ее темные глаза встретились с моими.
Я уставился на нее, с трудом веря в ее слова. Тяжкий груз вины в ее тоне, ее тревога и душевная боль разрушили все мои защитные механизмы, на создание которых я потратил годы. Я мог с уверенностью сказать, что никому на свете не было дела до того, жив я или мертв. Никто не беспокоился за меня. Во всем мире вдруг стало очень тихо. Впервые за очень долгое время хаос, бушующий внутри меня, затих.
Ее глаза впились в мои, и в этот момент между нами что-то шевельнулось. Что-то настоящее. Чувства, от которых я давно отказался. На какую-то сводящую с ума секунду мне показалось, что она наклоняется, чтобы поцеловать меня, пока я сижу перед ней связанный. Целомудренный поцелуй ангела для человека, обреченного на Ад. Благословение для такого грешника, как я. Но она быстро отстранилась когда до нас донесся звуки шагов возвращающейся Кармеллы.
София схватила бутылку с водой, вспомнив о поручении.
— Вот, — предложила она, поднося бутылку к моим губам.
Я не мог оторвать от нее взгляда. Как будто она дотянулась до моей пустой груди тонкой рукой и взяла мое сердце в свою ладонь. Конечно, я овладел ее телом, проложил себе путь к ее сердцу и разуму, но быть объектом ее заботы? Это причисляло Софию к очень эксклюзивному клубу. Единственным человеком, которого волновало, жив я или мертв, была моя мать, и я не смог спасти ее от демонов в ее голове.
София нахмурилась.
— Разве тебя не мучает жажда?
— Не по воде. — Мой голос был скрипучим как гравий.
Она взяла кусок сэндвича и поднесла его к моим губам.
— Если ты меня укусишь, то больше не получишь еды, — предупредила она меня.
Я ухмыльнулся.
— Есть только одно место, куда я хочу тебя укусить, и это не твои пальцы, — заверил я ее.
Я втянул в рот кончики ее пальцев, когда откусывал кусок, который она протягивала мне. После чего провел языком по ее коже. Она дернулась.
— Что? Что он делает? — потребовала Кармелла, очевидно, закончив мучить мои руки.
— Ничего, просто ест, — быстро ответила София и провела пальцем по моим губам.
Я обвел его языком, желая, чтобы это был ее клитор. На ее щеках вспыхнул румянец и она смутилась достаточно, чтобы отвлечься от тревоги. Она накормила меня, и я съел все до последнего кусочка.
Кармелла суетилась вокруг, латая мои раны. К тому времени, как она закончила, ее лицо раскраснелось. Закончив, она прищурилась на меня.
— Не стоит больше создавать проблем, пока ты здесь, или вся моя тяжелая работа пойдет насмарку.
— Для тебя, Кармелла, все, что угодно.
София закатила глаза и поставила тарелку и аптечку на поднос. Мне хотелось, чтобы она снова посмотрела на меня. Мне нужна была еще одна встряска от ее взгляда, чтобы не упасть духом. Как наркоман в поисках дозы, я жаждал света ее внимания еще на одну секунду, прежде чем снова погрузиться во тьму.
— Что скажешь, lastochka? Должен ли я быть хорошим маленьким пленником и избегать повреждений в дальнейшем?
София фыркнула — действие, которые выглядело элегантным, потому что это была она.
— Сомневаюсь, что ты способен вести себя настолько хорошо.
Я уже открыл рот, чтобы ответить, наслаждаясь ее вниманием, когда из дверного проема донесся противный низкий голос.
— Я помешал? Какого хрена вы здесь делаете?
Сильвио присел на корточки, как жаба, на пороге, свирепо заглядывая внутрь. От того, как он смотрел на Софию, у меня внутри все сжалось. Намечались неприятности.
Сильвио постарался взять себя в руки и не выдать своего явного гнева. Он сунул руку в карман и вошел внутрь, жестом приказав людям, которые почти постоянно следовали за ним тенью, держаться подальше. Я не мог представить, насколько слабым нужно быть, чтобы нуждаться в сопровождении охраны в собственном семейном поместье.
— Какого черта ты чинишь этого ублюдка? Ты что, не понимаешь, чем мы здесь занимаемся? — Сильвио подошел к Кармелле достаточно близко, чтобы нависнуть над ней. Она напряглась и опустила глаза. — Он пленник, а не гость.