Рен фыркнул.
— Ты не знала Кирилла Чернова и только познакомилась с ним. С чего бы ему злиться?
— Может, потому что мы оба знаем, что он беспокоился не о моем счастье, а о своей прибыли. В любом случае, в итоге он заключил сделку. Надеюсь, когда он расширит бизнес в Нью-Йорке, я буду меньше его нервировать. У него есть на примете кое-кто другой.
Ренато надолго замолчал.
— Когда я стану боссом, я никому не позволю тебя обижать, даже твоему мужу.
Значит, брат знал о моей новой помолвке. Почему-то это ранило, хотя и не должно было. Рен ничего не мог сделать, кроме как вернуться домой и убить нашего отца. Я не могла винить его. Отцеубийство не было естественным инстинктом для большинства. Возможно, Николай был исключением в этом смысле. Он был исключением во многих смыслах.
— София? — от беспокойства брата стало только хуже. Он переживал, но был бессилен. Это была история наших отношений в двух словах.
— Я здесь. Я скучаю по тебе. Будь осторожен там, ладно? Ты нужен мне дома целым и невредимым.
Ренато усмехнулся, но это прозвучало горько.
— Я доберусь домой в первозданном состоянии. Ты же знаешь, меня трудно убить. В любом случае, я позвонил, потому что хотел предупредить тебя, что некоторое время буду вне зоны доступа. Пару недель. Ничего серьезного. Просто буду занят. Не беспокойся обо мне.
— Конечно, не буду. А ты не будешь беспокоиться обо мне, верно? — поддразнила я, пытаясь поднять настроение, прежде чем мы повесим трубки.
— Верно. — Тихий голос Ренато угрожал свести на нет все мои попытки звучать оптимистично.
Я опустилась на пол тренировочного зала и легла на спину, уставившись в потолок, когда брат отключился. Я пыталась представить, каково ему сейчас там.
Семейное поместье Де Санктисов в Италии находилось недалеко от Неаполя. Регион Кампания был прекрасен, полон холмов и живописных побережий. Я гостила там однажды, когда была совсем маленькой, со своей матерью. Мы поехали на Амальфитанское побережье и провели день за пикником на скалистом выступе с видом на бирюзовое море, затененное оливковыми деревьями.
После этого у меня появилась мечта жить где-нибудь в тихом месте, у моря, где я могла бы слышать, как волны омывают мою дверь.
Вместо этого я застряла здесь, в Каса Нера, без спасения от жизни, в которой я родилась. Не было спасения и для Ренато с Николаем. Я вспомнила слова Нико, сказанные им в ночь нашего знакомства много лет назад.
У нас обоих есть хозяева. Признание этого — первый шаг к свободе.
Впервые за всю свою жизнь в клетке, я задумалась о том, каково это — сломать прутья и навсегда покинуть свой так называемый дом. Эта идея уже не пугала меня так, как раньше. Смогла бы я вылететь на свободу? Не была бы я слишком напугана, чтобы даже попробовать? Что, если я вылечу, а потом с ужасом осознаю, что мои крылья действительно подрезаны?
— София, — раздался голос от двери.
Я подскочила. Я была так погружена в свои мысли, что не услышала, как кто-то вошел. Кармелла стояла в дверях, платок на голове прикрывал вырванный Сильвио клок волос. Ее выцветшие карие глаза смотрели нерешительно и печально, что сразу же насторожило меня.
— Что случилось?
— Твой отец. — Она заламывала руки. Это всегда было плохим знаком.
— Он не вернется сегодня из Атлантик-Сити?
Сильвио всегда смелел, когда моего отца не было дома, так что это была неприятная новость.
Кармелла покачала головой.
— У него был сердечный приступ, tesoro. Он в больнице.
Богоматерь Святого Сердца в центре Трентона ломилась от людей Де Санктис. VIP-этаж выглядел как комната ожидания на кастинге в мафию, и всем этим заправлял мой дядя Франко. Я вместе с Анджело ждала снаружи, чтобы увидеть пациента.
Врач уже проинформировал нас о его состоянии: стабильное, но слабое. Он потерял сознание на обратном пути из Атлантик-Сити, и ему потребовалась срочная операция. Теперь ему нужно было восстановиться. Он пробудет здесь несколько недель, а это означало, что половина сил семьи Де Санктис должна была дежурить посменно снаружи все это время. Антонио Де Санктис был влиятельным человеком, и у него было много врагов. Если просочится информация о том, что он в больнице, его жизнь окажется под еще большей угрозой.
— София, заходи, — позвал дядя из палаты отца.
Франко отступил назад, когда я подошла, и впустил меня. Сильвио, к моему неудовольствию, последовал за мной, а Анджело остался ждать снаружи.
Вид Антонио, лежащего на слишком большой больничной койке в окружении аппаратов и проводов, произвел на меня странное впечатление.