Шкура мохнатого великана напоминала сказочное полотно, словно медведя укрывал ковер из множества витиеватых закрученных узоров. Бурый цвет шкуры кое-где отливал зеленым, а в местах большого скопления узоров даже изумрудным. Зверь поднял нос кверху и затянул воздух. Наконец, что-то учуяв, он двинулся в сторону крестьян.
- Ты-то точно меча моего не испугаешься, ведь так?
Услышав голос Всеволода, медведь остановился. Глаза ярко-золотого цвета, невозмутимо смотрели сквозь мужчину.
- Ну и чего ты ждешь? Съешь нас или что?
Медведь еще раз жадно затянул воздух черным, слегка влажным носом.
- Или дашь нам уйти с миром?
Марья услышала спокойный голос своего мужа и выглянула из-под пледа, но спряталась обратно, завидев огромного зверя, и прижала сына покрепче. Мальчик, которого доселе не разбудил даже исполинских размеров медведь, проснулся от крепкого объятия матери. Медведь, заслышав детский крик, недолго думая, развернулся и скрылся в тех же кустах, куда он до того отбросил двух волков. Отец решил, что крик его сына волшебный, ведь уже второй раз он спасает им жизнь. Всеволод огляделся по сторонам - нет ли еще какой напасти. Ничего. Лишь следы волков, и, что странно, ни одного следа медведя. Будто и не было великана. Тишина вернулась в свои владения. Всеволод прислонил ухо к земле и тяжело вздохнул.
***
- Вылезайте, - сказал мужчина.
- Марья, пошли. С волками было бы проще договориться, чем с ними.
- Ты уже добегался Сева, так что огрызайся не огрызайся всё одно. Ну, ты и сам знаешь.
Всеволод помог Марье с ребенком вылезти из оврага. Перед ними стоял отряд из четырех человек. Преследователи были облачены в черный дорожный доспех. На плече у каждого красовался символ - пчела, свернувшаяся в капле меда. Символ этот князь Златолюб даровал наместнику Бокучару вместе со званием после того, как тот выкупил хозяйское право. Хозяйское право же он выкупил на золото, заработанное с продажи меда.
Трое мечников зарядили самострелы и направили на Всеволода.
- Брось меч, он тебе больше не понадобится, - сказал голова отряда.
Всеволод не хотел выпускать оружие из рук. Он не мог поверить, что после чудесных событий его предательски убьют из самострела.
- Брось меч, Сева. Пойдем обратно, - сказала Марья.
Несчастная еще не поняла, что из леса живой не выйдет. Согласно княжьему слову наместник самостоятельно принимал решение о наказании для беглых крестьян. Это могло быть что угодно – от месячного голодомора до казни на месте. На беду Марьи и Всеволода, Бокучар вместе с другими наместниками выбрали второе.
Всеволод бросил меч. Мечники опустили самострелы.
- Сизый, у меня родился сын, - сказал Всеволод главному мечнику, которого так прозвали из-за пятна, оставленного на шее неизвестной болезнью.
Сизый бел верным псом наместника и беспрекословно выполнял все поручения хозяина. Простое оружие в руках наместника, но оружие честное. Он никогда не кичился положением, никогда не использовал меч по личному усмотрению. Его мечники хоть и были в душе разбойниками, но под начальством сурового командира превратились в поистине хороших солдат. Верных наместнику и бездумных в исполнении приказов.
Всеволод увидел сочувствие в глазах Сизого.
- Сына не тронем, на него указа не было.
- И на том спасибо.
- Имя ему дал?
- Олег. Его зовут Олег.
- Я передам. Будь спокоен.
- Кому он передаст, Сева? Это же наш ребенок, мы сами всем скажем, как его зовут, - сказала Марья.
- Тише, тише. Дай мне его.
Всеволод взял сына на руки. Ребенок крепко спал, поджав ручки. Это казалось шуткой судьбы. Ребенок, рожденный в бегах, который не хотел дышать при рождении, которого чуть не съели волки-туманники и медведь-великан, после всего этого лишится родителей от рук мечников. Сколько еще младенцев на всем белом свете пережили подобное в первый день жизни, еще до восхода солнца? Едва коснувшись лба младенца, он переложил его на сгиб руки, другой рукой поднял меч и сделал шаг в сторону Сизого. Мечники подняли самострелы.
- Опустите! – сказал Сизый.
Мечники недоуменно поглядели на него.
- Живо!
- Это меч моего отца, пусть он достанется теперь моему сыну, - сказал Всеволод.
- Сева, что ты делаешь? Не отдавай ему ребенка! – кричала Марья.
- Ворок, возьми меч, - приказал Сизый, а сам взял на руки Олега.
- Нет, Сева! Нет, не отдавай его! Я прошу!
В отчаянии Марья упала на землю и вцепилась руками в сырую траву. Она зарыдала, и это был нечеловеческий плач.
- Мне жаль, - сказал Сизый.