Если он уйдет, что будет со всем этим? Буду ли я вынужден носить этот груз с собой всю оставшуюся жизнь, без надежды на завершение? Неужели я так и останусь с этой гигантской дырой в сердце только потому, что так и не узнала, почему он сделал со мной то, что сделал?
Наконец плотина прорывается, несмотря на все мои усилия сдержаться, и мои медленно падающие слезы превращаются в ливень, когда я вспоминаю свое последнее общение с ним.
Сэйнт взорвал весь мой мир, не моргнув глазом. Выглядя так, как будто ему было все равно. Я возненавидела его больше, чем когда-либо, после того, как он это сделал. Я ударила его и угрожала ему, и…
Блядь.
Я угрожала убить его сегодня вечером.
И в то время я имела в виду каждое слово, когда люди стояли вокруг и слушали, как я это говорю.
Я дала ему пощечину, пригрозила, и его общежитие сгорело всего несколько часов спустя.
Вот почему я здесь.
Все равно они все думают обо мне самое худшее. Почему бы им не подумать, что я способна кого-то убить, особенно его?
Но я этого не делала. Все не так, как в прошлый раз. Это не Джеймс. На этот раз я действительно не имела к этому никакого отношения.
Я слышу, как щелкает дверь, и напрягаюсь, мои ногти впиваются в крышку стола, пока я жду, кто войдет внутрь.
Вздох облегчения срывается с моих губ, когда директор Олдридж и миссис Уилмер, старший школьный консультант, входят в дверь.
— Мисс Эллис, — говорит директор Олдридж своим обычным твердым голосом, его брови слегка сдвигаются, когда он замечает мой внешний вид. — Спасибо, что пришли так охотно.
— Конечно, сэр, — шепчу я. Они не копы, так что со мной, возможно, все будет в порядке.
Может быть, дело все-таки не в пожаре. Может быть, они хотят поговорить об этой катастрофе на собрании или даже о толпе, которая только что пыталась забить меня камнями до смерти. Я чувствую крошечный трепет надежды, что, может быть, все будет не так ужасно, как я предполагала.
— Мисс Эллис, прежде чем мы перейдем к причине, по которой вы здесь, я должен спросить, как вы себя чувствуете? — Беспокойство сводит брови миссис Уилмер, и я моргаю, глядя на стройную блондинку.
Она хочет знать о моих чувствах? Кроме Лони и Генри, мало кто удосужился спросить о них с тех пор, как я начала учиться в Ангелвью.
— Я ... я думаю, что я в порядке.
Ложь.
— За последние несколько часов многое произошло. Вы уверены, что не хотели бы поговорить об этом?
— Вы имеете в виду толпу малолетних детей из трастового фонда, которые только что пытались убить меня или мои эмоции? — Она морщится, вероятно, потому, что не хочет признавать, что Ангелвью формирует следующее поколение психов, я втягиваю щеки и качаю головой. — Мои эмоции просто великолепны. Спасибо, что спросили.
Еще одна ложь.
— Мисс Эллис, вы ...
Я уворачиваюсь от вопроса, как акробат. — Так вот почему я здесь, миссис Уилмер? Чтобы поговорить о моих чувствах? — У меня было много практики избегать личных вопросов, и даже она не сможет заставить меня открыться. Ей лучше оставить эту тему, но я не говорю этого вслух.
В любом случае это не имеет значения, так как она не та, кто даст мне ответы.
— Вы здесь по нескольким причинам, мисс Эллис, — говорит директор Олдридж, выделяя каждый слог. — Первое из которых, как сказала миссис Уилмер, состоит в том, чтобы проверить ваше текущее психическое состояние. Однако более важная причина заключается в том, что полиция кампуса хотела бы поговорить с вами.
Мои руки липкие и холодные, когда я сцепляю пальцы, чтобы они не дрожали.
— Почему они хотят поговорить со мной, сэр?
Тупица, голос в моей голове смеется. Ты уже, блядь, знаешь.
Выражение его лица сурово, когда он отвечает: — Это не нам говорить. Мы просто хотели подготовить вас до того, как они войдут. Мы не хотим, чтобы ты чувствовала себя застигнутой врасплох.
Подготовь меня, конечно. Они хотят усыпить мое ложное чувство безопасности, прежде чем спустят собак на мою задницу.
Я не собираюсь быть их падшей девушкой.
Неважно, что кто-то говорит или как они пытаются на меня давить, я не сделала ничего плохого. Будь я проклята, если позволю снова разрушить свою жизнь.
На этот раз я ни в чем не виновата, кроме того, что осмелилась испытывать чувства к кому-то вроде Сэйнта Анжелла.
ГЛАВА 2.
— МЭЛЛОРИ. МЭЛ, ДЕТКА? ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ?
У меня пульсирует голова, а веки весят не меньше десяти фунтов каждое. Я не могу ответить сразу, у меня пересохло в горле, а губы превратились в наждачную бумагу, поэтому вместо этого я издаю прерывистый стон.