— Твой парень, выглядит взбешенным, — усмехается Призрак, когда он отъезжает от тротуара и мчится вниз по улице, как только я устраиваюсь удобнее.
— Он не мой парень, — говорю я, глядя в окно на Сэйнта, когда мы проезжаем мимо него. Он встречается со мной взглядом, но я быстро переключаюсь на дорогу. Довольно скоро он скрывается из виду, и я немного расслабляюсь и пристегиваю ремень безопасности.
Однако теперь, когда меня не отвлекает местный социопат из Ангелвью, я с болью осознаю, что нахожусь в машине с незнакомцем. Если Призрак связан с Дженн, у меня нет никаких сомнений в том, что он преступник.
Внезапно я чувствую себя не так расслабленно. Мои плечи напряжены, и я не знаю, что сказать, и должна ли я вообще что-то говорить. Я сжимаю губы в тонкую линию и складываю руки на коленях.
Что, если Призрак вообще не знает мою маму? Или что, если он вынудил ее написать эту записку? Что, если он везёт меня куда-то, чтобы убить?
Почему я не рассмотрела все эти возможности до того, как села в его гребаную машину?
Потому что я идиотка, которая принимает глупые решения, например, бросает яблоко в самого могущественного мальчика в школе и делает врагами хищных футболистов.
Удивительно, что я еще не умерла.
Мы едем, кажется, несколько часов, но на самом деле это всего около двадцати минут. Это самые неприятные двадцать минут, которые я когда - либо проводила в машине, даже считая ту скрежещущую зубами поездку с Лорел и Гейбом в начале учебного года. Мы оказываемся в центре Лос-Анджелеса, Призрак останавливается возле грязного бара, который выглядит как хорошее место, чтобы получить ножевое ранение.
— Мы на месте, — просто говорит он, выключая зарядное устройство и открывая дверь, чтобы выйти на улицу.
Неудивительно, что он не предлагает открыть для меня мою дверь.
Я спешу последовать за ним. Он ведет меня ко входу в бар, где на страже стоит здоровенный вышибала. Эти двое, похоже, знают друг друга, так как вышибала приветствует Призрака ударом кулака, прежде чем кивнуть мне.
— Кто эта сучка? — Он оглядывает меня с ног до головы, и я уверена, что он может сказать, что я несовершеннолетняя. О чем думал Призрак, приводя меня сюда? Я не собираюсь входить в это место.
— Новенькая, — говорит Призрак резким голосом, его усмешка наводит на размышления. — Мальчики ждут ее.
Вышибала кивает, как будто в этом есть скрытный смысл. Я тыкаю языком в щеку, на 99,9 процента уверенная, что Призрак просто сказал ему, что я здесь, чтобы его друзья трахнули меня.
Во что, черт возьми, я ввязалась ?
Через мгновение вышибала отходит в сторону, пропуская нас с Призраком. Я избегаю его понимающего взгляда, когда прохожу мимо, смущенная тем, что он, вероятно, думает обо мне, и более чем немного напуганная тем, что, возможно, именно для этого Призрак привел меня сюда.
Интерьер бара слабо освещен и переполнен людьми, такими же грубыми и опасными на вид, как Призрак. Он не оглядывается на меня, когда мы пробираемся сквозь давку тел. Я даже не уверена, что его волнует, отстаю я от него или нет, и чем дальше мы продвигаемся, тем больше я раздражаюсь.
Наконец мы добираемся до стены кабинок, и он останавливается. Повернувшись ко мне, он говорит: — Подожди здесь.
— Подождать здесь? — огрызаюсь я, оглядываясь по сторонам. — Чего я здесь жду?
— Дженн, — отвечает он.
Когда он двигается, как будто собираясь уйти от меня, я поспешно спрашиваю: — Подожди, ты просто бросишь меня здесь?
Он пожимает плечами, и я знаю, что именно это он и планировал сделать. — Я тебе не гребаная нянька.
Я начинаю паниковать, потому что он не может просто бросить меня. Я буду как овца, брошенная на заклание в этом месте. — У меня есть вопрос к тебе, Призрак, — начинаю я, разочарование и гнев смешиваются с моим страхом в ядовитой комбинации. — Ты сука Дженн или она твоя?
Это вызывает у него реакцию. Его брови хмурятся, а глаза вспыхивают раздражением.
— Я не подчиняюсь приказам ни одной тощей жопастой шлюхи или ее сучьей дочери, — рычит он, прежде чем броситься прочь.
Дерьмо. Он ушел и теперь, вероятно, не вернется. Как, черт возьми, я должна вернуться в школу?
Я думаю, что у меня нет другого выбора, кроме как ждать и молиться, чтобы Дженн появилась, как и должна была. Подойдя к одной из кабинок, я опускаюсь на потрескавшееся виниловое сиденье и пытаюсь стать невидимой, чтобы никто не приблизился ко мне. Я до смерти напугана и не могу перестать думать о том, как, черт возьми, я вернусь в Ангелвью, если Дженн бросит меня, так как на моем банковском счете всего пятьдесят или шестьдесят баксов.