Я слегка опешил от такого поворота событий, но решил поддержать разговор:
– Надеюсь, что ещё не всё потеряно…
– Конечно: кое-что я прихватил с собой.
– И каково же ваше «кое-что»?
– Под красное вино – каплун по-суворовски, под белое – осетрина по-московски.
– Хорошее начало, – осторожно заметил я.
– Потом лёгкая закуска – жареные креветки, а запивать будем джулепом – дамы от него без ума.
– Вы хотите сказать: «дама будет от него без ума»?
– Я хочу сказать: любая дама будет от него без ума, потому что это мой фирменный джулеп, – измайловский, если хотите.
– Уже хочу, – откликнулся я.
– На сладкое подадим землянику по-романовски и дыню-канталупу.
– «Измайловскую»? – поддел я.
– Нет, приготовлением этого кушанья мы обязаны исключительно Арине.
Некоторое время ехали молча. Сначала я представил, какую пропасть продуктов везём мы на встречу с полицейским следователем, и ужаснулся. Затем вспомнил, что Татьяна Юрьевна, как примерная хозяйка, тоже припасла фирменные блюда, чтобы потчевать гостей, и ужаснулся ещё больше: предстоящий «ужин вопросов» потребует от участников особой выдержки. В предвкушении вечерней трапезы с Измайловым, я питался одним чаем; следователь же не мог предположить, какое испытание ждёт его за ужином. Но больше всех из-за неудавшегося ограбления должен был пострадать наш вислоухий Хералд: теперь ему ничего не перепадёт с хозяйского стола.
На Николаевской, восемнадцать всех ждал сюрприз. Клим был потрясён, когда ознакомился с размерами нашего продуктового багажа. Ему наказали взять в помощники дворника, поскольку деликатесы для поддержания температуры были заключены в огромные фарфоровые блюда с круглой крышкой, и весили немало. Марфе вменили в обязанность подогреть и сервировать блюда точно по рекомендациям неумолимого Измайлова. Татьяна Юрьевна хоть и опешила от количества привезённой еды, постаралась не подавать вида; гораздо больше её удивило наше знакомство со следователем: им оказался Водорин, известный нам по истории со стилетом и пригретый в сыскном отделении самим Егором Федотычем Кудасовым.
– Полагаю, что Егор Федотыч направил вас сюда, чтобы провести следствие как можно деликатнее, – заявил Измайлов, пожимая Водорину руку.
– Именно так, – смущённо отозвался тот. – Буду признателен за помощь.
– Прежде всего, помогите нам управиться с лакомствами, а мы уж – всей душой.
Юноша покраснел, но, кажется, был рад, что к нему так тепло отнеслись.
– Да уж вы, пожалуйста, не робейте за столом, – подхватила Оленина. – У меня сегодня копчёный бараний бок и блинчики с разными начинками.
Водорин вежливо улыбался, не зная, что его ждёт. Усевшись за стол и аккуратно заправив салфетку, он сразу приступил к делу.
Вкратце дело обстояло так: Гарелин после выставки оставил на ночь в галерее Филиппа Красилова. Тот проснулся утром оттого, что услышал, как кто-то пытается взломать дверь. Филипп зашумел и стал грозить, что высунется в окно и позовёт городового. Шум за дверью стих. Злоумышленнику так и не удалось пробраться внутрь, но замок теперь придётся менять.
– Филипп никого не видел в окно? Возможно, кто-то вышел из арки?
– Нет. Дело в том, что окна закрываются на скользящие ставни, и нужно время, чтобы их открыть.
Лев Николаевич одобрительно приподнял брови:
– Узнаю секреты Филиппа Красивого.
– Что, простите? – переспросил Водорин.
– Так его называет хозяин.
– А-а. Господин Гарелин сообщил, что ставни спасли его от предыдущей кражи.
– Что вы говорите? – ахнула Оленина.
– В тот раз преступник спрятался в какой-то кладовке, а ночью вылез из убежища. Но внутренние ставни закрываются не на замок, а на секретный шкворень, дверные замки тоже были надёжные, так что, вор не смог выбраться из помещения.
– Его поймали? – спросил я.