Выбрать главу

   Я принёс ещё один стул, а Кудасов на правах старшего принялся задавать вопросы. Надо признать, что допрос вёлся довольно жёстко:

   – Откуда у Терновского ваши портреты? Вы так и не порывали с ним связи после замужества?

   Лагина вспыхнула и невольно сжала руку в кружевной чёрной перчатке в кулачок:

   – После замужества мы не встречались, но я знала, что у Андрея остались наброски и мой портрет. Я никогда не давала повода усомниться в моей верности, однако, насколько мне известно, у Андрея до сих пор нет… не было близкого человека. Мы расстались друзьями, но Илья по понятным причинам недолюбливал его.

   – Вы предпочли сытую жизнь бедности, верно? – Вопрос прозвучал, как пощёчина.

   Низкий грудной голос остался всё так же тих и ровен, – только зелёные глаза потемнели:

   – Да, я предпочла семейный очаг лишениям. Но Илья мне был по душе ещё и своей открытостью и внутренней силой. Андрей талантлив, но витает в облаках, а женщине нужна опора во всём. Вы же сами видите, где мы находимся, – она обвела взглядом неуютную студию. – А у нас с Ильёй – дети, и они живут в просторной квартире с гувернанткой. Правда, теперь они стали сиротами…

   Её голос дрогнул, и Кудасов решил смягчить напор:

   – Значит, вы жили на доходы от продажи портретов?

   – Не только, – Лагина покачала головой, прикладывая к глазам платок. – Илья покупал болванки для матрёшек и раскрашивал их.

   – Он раскрашивал матрёшек, как это делают в деревнях? – удивился я.

   – Нет, он рисовал окружение по желанию заказчика.

   – Это что такое?

   – Заказчик просил изобразить семью, сослуживцев или отряд подчинённых, если это был военный, и себя во главе. Это не так прибыльно, как обычные портреты, но доход постоянный. (Честно говоря, я даже зауважал Лагина за его предприимчивость).

   – А где ваша квартира? – поинтересовался Лев Николаевич.

   – Известно где – на Крюковом канале у Старо-Никольского моста. На нижнем этаже – комнаты, а выше – студия. Вы, всё же, не думайте, – вдруг запальчиво воскликнула вдова, – что меня интересуют только деньги: мои родители были против нашего брака, потому что Андрей – католик.

   В самом деле: когда мы осматривали «спальню» Терновского, я заметил в углу небольшое католическое распятие.

   – На Крюковом канале, – повторил Измайлов и взглянул на Кудасова. Тот кивнул в ответ, и я догадался, о чём они подумали: жилище Лагиных находилось неподалёку от квартиры Терновского и рядом с водой. И Екатерининский канал, и Крюков канал впадали в Фонтанку, которая несла свои воды мимо доков. Что ж, расследование не обещало быть лёгким.

   Казалось верным, что Лагина могла в припадке ярости убить супруга, но не стала бы предумышленно втыкать в него сук или карандаш. Женщина попрактичнее использовала бы для этого нож, особа менее темпераментная – яд. А ещё нужно как-то дотащить тело до воды. Дома мешают дети и гувернантка, а ломать на улице сучки для убийства – и вовсе нелепо.

   Вдова нарушила затянувшееся молчание:

   – Гарелин, Тихон Борисович, принял большое участие в нашем горе: после выставки Ильи наша семья получит достаточно денег, чтобы похоронить его и безбедно жить дальше. Но он предложил то же самое сделать с картинами Андрея, а на вырученные деньги поставить памятник на его могиле. Я тоже готова помочь с похоронами, поскольку мне известно, что Андрей любил меня, даже после отказа.

   У меня потеплело на душе от этой чисто русской отзывчивости. А ещё мне нравилось, как трогательно она выговаривала «на Крюковом» и «Гарелин», словно у неё во рту перекатывались гладкие камешки. Кажется, в этот момент мы все испытали добрые чувства, потому что Кудасов встал и предложил Лагиной найти свои портреты в собрании Терновского. Видимо, она знала, где они хранятся, потому что вынула из стола у мольберта тройку карандашных рисунков, а в «спальне» взяла небольшую картину, висевшую на стене. Запечатлённая на ней черноволосая дама с букетом в руках гуляла среди ночных берёзок в белом летнем платье, и, только рассматривая портрет вблизи, я понял, кто послужил прототипом героини. Это была Елизавета Романовна или попросту Лизонька, как её назвал на вернисаже Лагин.