- О, Ростик-шмостик, ты чего проснулся? Доброе утро, труженик… - начинает Тамила.
- Отвянь, а? – Ростислав хмурит брови и открывает холодильник.
- Иди, умойся, сейчас на стол накроем, - говорит бабушка, - нечего перекусывать перед обедом.
- Ок.
Ростислав закрывает холодильник, встречается со мной взглядом и улыбается. Сейчас у него сессия в универе и он постоянно не спит по ночам. Не уверена, что учит, но не спит.
- Скоро и ты познаешь всю прелесть студенческой жизни.
- Угу, - отзываюсь, прокручивая ленту друзей «вконтакте», она заметно подсократилась. А многие сообщения начинались «Как ты могла…», «Я в шоке…». Не могу их удалить. Наверно, они служат мне напоминаем, кто я на самом деле, а не кем я себя представляла.
- Оо – Тамила шевелит бровями, - можно подумать ты ее познал.
- Да, ну тебя в баню, - сердится брат и выходит из кухни.
- Ой, какие мы нежные… - сестра оглядывает меня, - а ты чет какая-то не такая. Целыми днями смотришь в телефон.
Слегка пожимаю плечами. Ну, еще бы, ровно полгода назад порушился мой идеальный мир и все из-за одного проступка. Серьезного. Как раз такого, который ломает твой привычный уклад.
Через неделю, как и планировалось - бабушка улетает, раз по двести всех нас перецеловав. Ростик закрывает свою сессию и благополучно переходит на следующий курс. Тетя Аня работает в салоне парикмахером. И иногда задерживается после работы, мы с Тамилкой думаем у нее роман.
- Доброе утро, - приветствует меня сестра. Тетя Аня на работе, Ростислав отсыпается после ночных посиделок у компа. А она сидит на стуле с ногами и с кем-то активно переписывается в телефоне. Перед ней чашка с дымящимся кофе. Уже перевалило за полдень, но для нас троих это раннее утро.
- Привет, - открываю холодильник и с тоской оглядываю содержимое.
- Слушай, по-братски, сходи в магазин за хлебом, а то сейчас этот монстр проснется и нам его недовольное бухтение не заткнуть.
- Ну, ладно, - легко соглашаюсь, потому что сходить до угла, где находится магазин не большое дело.
В кухню входит растрепанный Ростислав.
- О, монстр хай новая коллекция, - усмехается Мила.
- Ты себя в зеркало давно видела? – огрызается в ответ брат. Он вообще в последнее время раздражительный. Безвылазно сидит дома после экзаменов, один раз куда-то смотался погулять и больше не выходит.
- Я за хлебом, - касаюсь его плеча, - тебе что-нибудь взять?
Смотрит на меня и его взгляд теплеет, чуть улыбается и качает головой.
- Не нужно, - хватает яблоко с тарелки – давай я за тобой дверь закрою. Калитку не буду, ты же быстро придешь?
- Нет, через два года вернется, - хмыкает Тамила, не отрывая взгляда от сотового.
- И почему не ты моя сестра, - выдыхает Ростик.
- Вообще-то твоя, - ухмыляюсь и он снова улыбается в ответ.
Когда возвращаюсь обратно, невольно останавливаюсь перед черным «порше» у наших ворот. Он смотрится здесь, среди кривых заборов и одноэтажных старых домов, нелепо. Словно вырвали из красивой жизни и поместили в суровую действительность. Что-то не помню гостей на таких машинах. Медлю, но все же захожу и замираю, прикованная взглядами. Взглядом.
Его взглядом.
Угловой.
Его я узнала сразу.
Тогда, в тринадцать, в мое первое лето здесь, после нашей встречи, я стала часто думать о парне с челкой, спадающей на лоб. И поэтому, по проторенной дорожке уже на следующий день вместо ужина пошла к пустырю. Он пришел с гитарой. Я спряталась, чтобы он меня не заметил. И смогла услышать его тихий и такой приятный голос. Он пел разные песни, глядя куда-то вдаль, казалось, что он поет их кому-то особенному, тому, кто находится там, за горизонтом. Мне нравилось представлять, что он напевает их мне. Особенно одну про девушку, которой пятнадцать, и он просит ее подрасти, чтобы он смог ее полюбить:
Девочка, не надо слезы лить напрасно,
Может быть, потом тебя я полюблю...
Просто ты немного, подрасти немного...
Подожди у входа к сердцу моему...
Как часто и бывает в подростковом возрасте, можно много нафантазировать, вот и я придумала, что он исполняет для меня. Я вообще много насочиняла о том, что стану красивее, он меня увидит и сразу полюбит, потому что я его точно любила. Бегала каждый день на пустырь и пряталась, просто смотря на него, или слушая, как он поет. А мое сердце наполнялось восторгом и мне было так хорошо. Пока однажды он не привел девушку, вечно хихикающую. Он долго её целовал, не подозревая, что всего в пяти метрах разбивается моя детская, самая первая любовь. Но, когда он достал гитару, хитро улыбнувшись, и спел ей песню, я не выдержала и убежала.