Отключаюсь и сразу же, достав симку, выбрасываю. Никаких связей. Только так.
Под ноль.
Удобно устраиваюсь в большом кожаном кресле.
Это кабинет Филиппа. Все стены отделаны натуральным деревом, думаю, одним из самых дорогих, я в этом мало смыслю. Паркет мозаичный, последняя мода. Люстра за сумму, на которую покупают машину. Это можно долго перечислять.
Дядя никогда не скупится, чтобы создать вокруг себя роскошь. Он один из тех, кто трудится до седьмого пота, выгрызая свой путь зубами, и тот, кто действительно наслаждается плодами своих трудов. Он любит свою власть, показывать насколько богат… Он этим, можно сказать, упивается.
В воспоминаниях же он был довольно скуп. Мало рассказывал о прошлом. Об отце. Говорил, что в детстве были не разлей вода. А потом отец просто отказался от семейного бизнеса и, женившись на маме, уехал. Бросив дела и его – Филиппа. Когда я спросил, про фотографии, сказал, что большая часть сгорела в пожаре, потому что однажды их дом подожгли. Но одно фото сохранилось. Там Змею тринадцать, а папе одиннадцать с половиной, их руки закинуты на плечи друг другу и они лучезарно улыбаются в объектив.
Змею ли?
Касаюсь рукой пепельницы. Филипп не курит, но эта вещь чертовски подходит под весь интерьер. Наверняка такая же дорогая и эксклюзивная. Поэтому она здесь. На столе. Она ему не нужна, но она здесь. Продуманный до мелочей.
Для чего ему стал нужен я? Трофей?
Разве разумно верить словам какого-то Афанасьева?
Влади.
Имя, которое врезалось в мою память. Имя, которое я ненавидел. Человек, который отнял у меня все, что было дорого. Всех, кого я любил. И если это сделал Филипп я хочу знать почему. А потом…
На моей коленке лежит рука, а в ней зажат ствол. Не знаю, нажму ли я на курок. Смогу ли прицелиться и убить того, на кого чуть ли не молился все это время. Смогу отомстить за родителей? Смогу испачкать руки в крови того, кому был предан всей душой?
- Вот ты где, - Филипп распахивает дверь своего кабинета и подходит к столу, - какого черта, Каин? Что у вас произошло? И где твой брат? Почему я не могу его найти… - его карие глаза чуть суживаются, когда он натыкается на мой взгляд. Выпрямляет плечи и поправляет галстук. Руки засовывает в карманы брюк. – Что случилось?
- Он чуть не изнасиловал мою девушку, - говорю.
Это борьба взглядов. Он смотрит на меня пытаясь прочитать мысли, я на него, узнать, тот ли это человек, что позаботился о сироте или только очередная маска? Маска для чего?
-Что с его головой? Вот сученыш, – оглядывает задумчиво кабинет, - где он? Ты ведь не сделал с ним, то, что не исправить?
Пожимаю плечами.
- Последний раз, когда я его видел, был жив.
Дядя выдыхает. Волновался за сына. А чтобы он мне сделал? Убил? А затем я выкладываю руку с пистолетом на стол. Филипп внимательно оглядывает ствол. Потом поднимает брови и смотрит на меня.
- Я твою девушку насиловать не собираюсь.
- А у меня теперь нет девушки, - проговариваю, не отведя взгляд.
- К чему этот спектакль! – мужчина взмахивает рукой в сторону оружия и плюхается на диван, - ты меня не из-за Свята вызвал, верно?
Одной рукой наливает из графина виски, совсем на донышке, взбалтывает, круговым движением и замирает.
- Я слушаю.
- Это я тебя слушаю. Расскажи о Владикавказе и своей заработанной кличке.
Расслабляет плечи и облокачивается о диван, закинув ногу на ногу. Делает небольшой глоток и слегка пожимает плечами.
- Спрашивай, что тебя интересует. И можешь убрать свою игрушку, этим меня не напугать.
- Это сделал ты? – напрягаюсь всем телом когда, поддаюсь вперед.
- Сделал что? Сколько тебя учить? Хочешь прямой ответ, задавай вопрос прямо.
- Ты… Ты их убил?
Прищуривает карие глаза, от чего приобретает хищный вид.
- Я.
Мгновение, которое, кажется длиться вечность. Сердце тяжелеет и ухается, шлепаясь где-то внизу. Неимоверная боль распространяется во всем теле. Я ел с рук убийцы своей мамы. Своего папы. И этого никогда не изменить. Никогда.