А мне. Мне просто иногда хочется прийти, сесть на кровать и закрыть глаза. Сосчитать до пяти и вернуться в свой дом, где по утрам пахло завтраком, необыкновенным, приготовленным моей мамой. Стать снова счастливым ребенком, а не превращаться в чудовище, которое с каждым годом становится все страшнее и от того себя ненавидит еще больше.
- Когда ты был в городе? – продолжает расспрос дядя. Его самого не было почти полгода. И хрен знает, где он находился, Филипп никогда не отчитывается, должно быть в этом и есть преимущество главы.
- Неделю назад, - отзываюсь.
Некоторое время мы едим молча, каждый погруженный в свои мысли.
- Я хочу расширить «Енот» до клуба, как вы на это смотрите?
- Будет круто, - оценивает Святой, наконец-то, нарушив свой обет молчания. Но дядя смотрит на меня, отчего слегка пожимаю плечами. Еще одна точка, куда можно привести шлюх и сбыта контрабандного алкоголя. Почему нет?
- Через пять дней у нас встреча с чеченцами, - старший вытирает рот салфеткой, - я хочу, чтобы ты пошел со мной.
- Я понял, - киваю. Филипп знает, что если что-то пойдет не так на меня можно положиться, так как я обладаю очень быстрой реакцией, и я неплохо ориентируюсь в стрессовых ситуациях.
- Что на счет меня?
- Ты возвращаешься в город, кажется, на точке у Митича нарисовались проблемы, надо их решить.
- У него вечные проблемы, пять баб и не может справиться, - ворчит Свят, но только это наигранное недовольство. Он по своей натуре трус и старается избегать серьезных дел, где может получить увечья или остаться мертвым. Наверняка из-за этого, он больше сторонится меня, чем вступает в открытый конфликт. Но, а мне, по-прежнему, плевать.
На следующий день заезжаю в кафешку пообедать. У меня еще четыре дня отдыха от всех дел, не считая этого. Трек только через три недели, а встреча с кавказцами через пять дней. Я редко выражаю эмоции, но дяде рад. Видимо, он тот человек, который предложит мне «прыгни с крыши», и я сделаю это. Он единственный кто не отказался от меня, тогда как ни один другой родственник не захотел меня брать. Осиротевшая обуза с ночными кошмарами, в виде восьмилетнего мальчика, кому нужен этот груз? Филипп моя единственная семья. Пусть и методы его воспитания иногда были жестоки, но это лишь сделало меня сильнее. Я вряд ли его люблю, думаю, что просто не способен на это, так как вместо сердца у меня камень. По этой причине он за мной следит и временами проверяет. Я знаю это.
- Ты звала меня, мама? – напротив плюхается Джон и с улыбкой протягивает руку мне. Смотрю на неё, потом на парня, который медленно убирает ладонь и улыбка стирается с его лица.
- Откуда Святой в курсе про Ярославского? – прямо спрашиваю.,
- А что с ним?
- О том, что произошло в конце марта, когда он предлагал поставить пять ставок.
Джон обдумывает мой вопрос.
- Ты называешь меня крысой?
- Были только мы вдвоем.
- Я без малейшего понятия. Я не говорил ему.
Складывает руки замком и выдерживает мой прямой взгляд. Официант ставит обед передо мной. Чуть наклоняюсь вперед.
- Лучше, чтоб это было так, как ты говоришь, - тихо предупреждаю.
Что-то мелькает в глазах Ивана и он отодвигает стул, встает
- Приятного аппетита, - желает, разворачивается и уходит. Он не имеет права обижаться. Я не говорил ему, что мы друзья. Просто работа не больше.
А потом я ощущаю взгляд. Поворачиваю голову и замечаю двух девушек сидящих в углу. Одна смуглая, с темными волосами, стриженными под каре. Она сидит спиной и держит за руку ту, что вчера заставила замереть штуку в моей груди, что слева. Эта девочка из моего прошлого. Карина. Что-то в ней несомненно было… Еще тогда, увидев ее пухлые щеки, мне захотелось надрать задницу всем ее обидчикам, кто посмел ее обзывать. Словно это моя святая обязанность. Что-то чувствовать ново для меня. Поэтому не сразу отвожу взгляд. Успеваю заметить, как они смолкают под моим вниманием. Это все блажь. Что ж не буду их смущать, усмехаюсь про себя. Отворачиваюсь и принимаюсь за еду. Но едва вилка достигает моего рта, как они подходят.
- Привет, - говорит та, что с каре, - мы только хотели спросить.
- Точно у меня? – уточняю, мой взгляд перемещается на Карину. Она красивая. Я видел много красивых девушек. Но она бы затмила их всех. Она действительно потрудилась над собой. У неё нет соблазнительной большой груди пятого размера, но ее изгибы мягкие и женственные. И эти шорты, обтягивают слишком мало, чтобы оставить место для воображения. Сколько ей? Шестнадцать или семнадцать? Я не могу не чувствовать желание коснуться ее. Это чертовски странное желание. Потому что я предпочитаю трахать одну и ту же женщину, не имея целого конвейера. Так безопасней, так проще.