— О Эрика, ты мне не просто нравишься, ты и впрямь мое сокровище! Самое драгоценное! — пылко сказал Лестер и поцеловал ее еще раз, прежде чем уложить на диван.
В малой гостиной ярко горел камин. И свечи на каминной полке горели, и елка, и деревенька, стоящая под ней, светилась огоньками, а вокруг ездил маленький механический поезд, который привезли вчера. И все было очень празднично и романтично. Лестер поправил ей подушку под головой, накрыл ноги пледом и опустился возле дивана на колени, приобнимая Эрику одной рукой, а другой поглаживая по волосам.
— Ты меня в самое сердце поразила с первого взгляда, с первой улыбки, — принялся говорить он, очень взволнованно. — Я тебя обожаю всю, твои мысли, твои шутки, твои чувства, которыми ты так щедро делишься со мной каждый день теперь. И я уже не знаю как жить без наших разговоров, без совместных дел — мое существование без них станет совсем пустым, без возможности разделить его с тобой. Мой гринмаркский цветок… Такая трепетная, чувствительная и нежная. И такая сильная и отважная! Так самоотверженно ринулась меня спасать сегодня. О небеса, Эрика! Я только мечтать мог такую твою преданность заслужить, это желание меня спасти… даже если я злодей и мошенник. Я тебя обожаю, мое сокровище! И я всегда хотел жениться только по любви. Сбежал сюда из столицы от постоянных попыток меня удачно женить, не рассчитывал ни на что — но встретил тебя. Я тебя люблю и хочу жить с тобой долго и счастливо. Эрика, я… готовился, хотел сделать это как следует, в полночь, в Новый год. Рассказать тебе, кто я, и просить стать моей принцессой. Но все пошло совсем не так, и вот… я прямо сейчас предлагаю тебе стать моей королевой, — он немного суетливо зашарил рукой в кармане брюк — и извлек оттуда маленькую квадратную коробочку, протянув ее Эрике.
Вот так, в новогоднюю ночь будущий король Альбии стоял перед ней на коленях при свете камина и просил ее руки, теперь уже вполне официально. Эрика села потому что право было бы невежливо принимать предложение полулежа…опять!
— Я тоже тебя люблю, хочу провести с тобой всю свою жизнь и буду счастлива выйти за тебя замуж, — искренне ответила она
А Лестер смотрел на нее горящим взглядом и улыбался, так нежно, что даже на злодея перестал быть похож. Он открыл коробочку и достал оттуда кольцо — в форме цветка крокуса, с сиреневыми лепестками, так изящно раскрашенными эмалью, будто живыми. И россыпь маленьких бриллиантов сверкала на них, как капли росы. А один большой, в основании цветка, при свете камина и цветных елочных огней выглядел сияющим изнутри волшебным светом.
— Я совершенно счастлив, мое сокровище. И твое согласие для меня — самый лучший новогодний подарок, — сказал Лестер, надев кольцо ей на палец. После чего сел рядом на диван и притянул ее к себе, обняв за талию.
А Эрика глядя на драгоценное колечко вдруг остро затеснялась своего наскоро сооруженного подарка для Лестера — подушечки с цветами, вышитыми лентами и бисером. Рукодельничать она вообще-то не слишком любила и предпочитала такую быструю вышивку как лентами, а бисер добавила для красоты. Спасибо мисси Фултон, что та догадалась прихватить с собой ее корзинку для рукоделия среди прочих вещей, которые везла Эрике из дому. Но это было так скромно на фоне того, что он мог, что Эрике стало неловко. Но она не позволила этой неловкости испортить момент и поцеловала Лестера первой сама. Поцелуй был долгим, как Эрике показалось, бесконечно долгим. И очень чувственным и страстным. Но наконец он закончился, и Лестер проговорил, наклоняясь к ее лицу:
— Я бы с тобой так весь вечер тут и сидел, наедине, и Новый год бы так встретил. Но увы, нам придется идти к гостям… Знакомить тебя с тетушкой Гортензией. Так что мы тут посидим до тех пор, пока ты не придешь в себя после всех этих внезапных новостей, а потом спустимся вниз. — Он ласково погладил ее по щеке пальцами и еще раз легонько коснулся губами его губ.
Тут Эрика поняла, что плохо учила гербовник и ни капли не помнит, кто такая тетушка гортензия, так что решила опозориться только перед Лестером и несчастно спросила:
— А тетушка Гортензия у тебя кто? Тоже принцесса?
— Тетушка Гортензия — герцогиня, жена дядюшки Малкольма, герцога Флинтмаркского. Он — троюродный брат моей матушки, и ему, как неближайшему родственнику, уже не положено титула принца, только герцогский, — очень серьезно пояснил Лестер, а потом уже намного веселее добавил: — У нас большая семья, мы и сами в родственных связях друг друга периодически путаемся. Так что не переживай!
— Не могу не переживать, — призналась Эрика, — столько новых людей приехало неожиданно и Новый год же и как они без подарков останутся? Когда мы даже слугам приготовили? Это так непразднично!
— Ты у меня сама — будто живое воплощение праздника, сокровище мое! — сообщил Лестер и снова коротко поцеловал ее в губы. — Вообще-то для тетушки Гортензии я подарок приготовил, я ее сам позвал, чтобы она была твоей компаньонкой вместо миссис Фултон. А вот с лордом Уилброком — проблема. И с гвардейцами… — тут он сосредоточенно потер пальцами лоб, а потом неожиданно просиял: — Сделаем вот как: подарок, который мы приготовили для твоего дядюшки, вручим лорду Уилброку, а маркизу я завтра другой куплю, когда к нему поеду просить твоей руки, по пути. Что касается гвардейцев, то для них можно подыскать что-нибудь в моем кабинете. У меня есть лишний складной нож, хороший, маркианский, еще можно взять пару романов из тех, которые мы с тобой уже оба прочитали, с приключениями и преступлениями… И еще что-нибудь подыщем. Пускай выбирают наугад, а потом меняются между собой, если захотят.
— Ты лучший в мире сочинитель экстренных подарков, — заверила его Эрика и снова поцеловала.
Так что единственная сложность, которая им оставалась с подарками — это все же перестать целоваться и дойти эти самые подарки упаковать. Но, хоть это и было непросто, они справились в конечном итоге.
В большую гостиную Лестер вошел под руку с Эрикой, неся в другой руке корзину с подарками для гвардейцев. Эрика не могла ее не украсить, разумеется, так что на ручке корзины позвякивали колокольчики, обвязанные красным бантом. Корзинку они собирались поставить рядом с чемоданом, в котором лежали подарки для слуг: свечи и всякая снедь, вроде хорошего сыра. И санками, куда сложили подарки для них самих. Но не успели, потому что на них сразу же обрушилась тетушка Гортензия.
— Явился наконец, наглый паршивец! — громко провозгласила она, поднявшись с дивана и качнув алым страусиным пером на шляпке с широченными полями.
— Могли бы и поуважительнее к будущему королю Альбии обращаться, тетушка! — проворчал Лестер. Вполне добродушно, впрочем: он сейчас был рад тетушке вместе с буйным нравом, лорду Уилброку и даже гвардейцам. И готов был любить весь мир, потому что самая прекрасная в этом мире девушка любила его и хотела стать его женой.
Тетушка весело ответила:
— Совершенно не могу! Я слишком соскучилась, пока ты тут скрывался ото всех нас в лесу! — и потрепала его по щеке, а потом перевела взгляд на снова смущенную Эрику: — А это?..
Лестер притянул к себе Эрику поближе и положил ладонь поверх ее руки, которой она держала его под локоть. Он прекрасно знал, что тетушка Гортензия, хоть и была женщиной добрейшей души, при первом знакомстве производила ошеломляющее и даже пугающее порой впечатление. Экзотическим сочетанием гордого, надменного даже, великосветского вида с широтой и открытостью натуры.
— Моя невеста, тетушка, мисс Гринмарк, — ответил Лестер. — Эрика, это тетушка Гортензия. Можешь ее так и звать — тетушка Гортензия. На все равно об этом сама тебя попросила бы сейчас, если бы я не сказал.