— У меня тоже есть дар к некромантии, тетя. Наверное, поэтому я не нахожу в Лестере ничего ужасного, — кротким тоном ответила Эрика и крепче ухватилась за Лестера. Судя по всему, эта ситуация стала ее нервировать. Поэтому он поспешил перевести тему. Впрочем, миссис Фултон еще успела задумчиво сообщить:
— Да уж, пожалуй, некромант с ним управиться может… Желаю тебе в этом удачи, дорогая.
После чего Лестер уверенно заявил:
— Ладно, хватит обсуждать мою персону! Это можно будет сделать в день коронации. А сегодня — Новый год, так что давайте открывать подарки! — и первым потащил Эрику в сторону елки.
Эрика шепотом поделилась:
— Я не знаю что это с ней. Обычно миссис Фултон… тетя Камилла совсем не такая! И даже не поздравила нас!
— Потом поздравит, когда в себя придет, — заверил ее Лестер и погладил по руке. Он, кажется, вполне успел понять, что такое случилось с миссис Фултон и поспешил объяснить Эрике, в надежде, что это ее успокоит: — Просто она успела всерьез решить, что война началась. Она ведь во времена молодости застала их целых две. Потом выяснилось, что войны не будет, но разнервничаться она уже успела — а тут такие новости! Изрядно шокирующие. Не переживай, это просто нервы… возможно, ей следует выпить успокоительных капель.
— Ты самый добрый в мире! — заверила его Эрика и поцеловала в щеку, — Я рада, что ты на тетю не обижаешься.
Лестер себя никаких самым добрым в мире вовсе не ощущал, но было до мурашек приятно, что Эрика так считает и так ему говорит. Он широко ей улыбнулся и сказал:
— Сегодня новый год, все должны всех любить и радовать друг другу! И подарки получать. — Тут Лестер выразительно хмыкнул и крикнул в сторону приоткрытой двери столовой: — Завозите! — после чего двое слуг ввезли самый большой его подарок. В санях лежали и другие, но начать он хотел с этого.
Стол на колесиках и то, что на нем стоит, были тщательно укрыты скатертью, поверх которой Мидж старательно навязала большой бант, украшенный бубенчиками и остролистом. Так что подарок еще и мелодично звякал, покуда его подвозили к елке. Лестер надеялся, что Эрика удивится достаточно: спрятать от нее такой здоровенный ящик, когда его привезли, было не так уж просто. И, кажется, она все равно его успела заметить в окно.
— Да ты размахом подходишь, племянник! — одобрила тетушка Гортензия.
— Ой, что это? — глаза Эрики широко распахнулись и она широко улыбнулась, — Выглядит очень новогоднее
Видеть ее улыбающейся по-прежнему было самой большой радостью Лестера, и он, улыбнувшись ей в ответ, сказал:
— Открой и посмотри, — и вместе с ней откинул край скатерти.
Под ней была вмонтированная в стол механо-магическая игрушка. Не деревенька, а целый новогодний городок, такой миниатюрный, что на столе размером с кофейный он поместился целиком. Городок спиралью поднимался вокруг холма, на вершине которого стоял старинный замок. В целом это было очень похоже на местные альбийские пейзажи. Этим он Лестера, в том числе, и привлек. Но самое главное — он был живой. Крошечные часы на башне Лестер заранее выставил на без пяти минут двенадцать, потому что именно перед полуночью в городке начиналось самое интересное. И теперь, когда он повернул рычажок сбоку столика, городок вспыхнул огоньками, из механической шкатулочки, спрятанной под столешницей, заиграл вальс «Зимнее утро», а крошечные жители задвигались, спеша по своим предновогодним делам.
На главной площади водили хоровод и катались на коньках, гуляющие подходили к лоткам со сладостями на улочках, кто-то спешил домой, кто-то — успеть в закрывающийся магазин в последнюю минуту. Кто-то просто танцевал под фонарем. А потом, за полминуты до полуночи, ворота замка на горе распахнулись — и оттуда выехали верхом на двух белых лошадках король и королева. Точнее, Лестер думал, что они будут принцем и принцессой, но теперь ситуация изменилась. Король был черноволос, с нарисованными тоненькой кисточкой усиками, а каштановые волосы королевы ниспадали на серебристо-голубое платье. Лестер, заказывая игрушку, попросил их перекрасить, нарочно.
— Это волшебно! — тихо прошептала Эрика, сжимая руку Лестера. И ее сияющие глаза, ее такой сильный восторг, что она не могла его и выразить завроженно любуясь удивительной игрушкой был для Лестара лучшим откликом, хотя вокруг раздавались восклицания и ахи остальных.
— Это волшебство специально для тебя, мое сокровище, — ответил он, приобняв ее за тлию.
Разумеется, Эрика не сразу налюбовалась своим подарком, рассматривая во всех деталях. Но потом настало время и для других. Сам он получил изрядное сокровище: собственноручно вышитую Эрикой подушечку. Когда он представлял, как она поспевала с рукоделием к празднику, и тоже прятала от него, чтобы сделать сюрприз — на душе сразу теплело. Лестер же, решив, что ее гардероб для праздника чересчур скромный, заказал праздничное платье — точнее, сразу три, потому что не был уверен, что точно понял вкусы Эрики по елочным игрушкам и маленьким дамам из рождественской деревеньки. Так что к столу Эрика явилась еще красивее, чем обычно, в тонких кружевах и шелке. И Лестер едва утерпел до конца застолья, чтобы утащить ее из столовой прочь, в коридор, арки которого украсили пучками омелы. И с удовольствием поцеловать подо всеми пятью по очереди.
Покуда они ужинали, гвардейцы затеяли танцы с горничными на кухне. Так что Лестеру стало завидно — и он немедленно устроил танцы в гостиной. Эрика играла на фортепьяно, а лорд Уилброк танцевал с тетушкой Гортензией. И даже миссис Фултон согласилась на танец с сержантом. А потом села за рояль сама, и Лестер впервые станцевал с Эрикой, как мечтал с первого дня их знакомства. За этими развлечениями они едва не пропустили полночь. Но, по счастью, подарок Лестера, городок, часы на котором выставили правильно, предупредил их, заиграв и задвигавшись в нужную минуту. Король и королева вновь выехали из замка, и Лестер, глядя то на них, то на Эрику, чувствовал себя совершенно счастливым. Он был готов стать королем, остаться графом Тенландским, или вовсе превратиться в простого ремесленника — любая судьба сейчас представлялась ему прекрасной. Если он сможет разделить ее с Эрикой, если она будет рядом с ним.
— Отпусти меня немедля, ужасный злодей! — возмущенно воскликнула Эрика, когда Лестер расстегнул три верхние пуговички ее платья и, стянув его с плеч, принялся покрывать ее кожу жадными поцелуями.
— Даже и не подумаю! — уверенно сообщил Лестер, притянув ее к себе поближе. — Ты теперь принадлежишь мне и полностью в моей власти! И никуда тебе не деться.
С этими словами он выпутался из второго рукава мундира и ловким движением бросил его на стул. Разумеется, можно было развеять и ее, и его одежду сразу же. И он так и собирался делать, а то от этих кринолинов свихнуться можно. Но прежде — не мог отказать себе в паре красивых жестов. Все же это была их первая брачная ночь! И к тому же Лестер хотел еще немножко полюбоваться на Эрику в свадебном платье, которое восхитительно ей шло. Нежное, воздушное и кружевное, со шлейфом, расшитым цветами из лент. Она сама выбирала — и, разумеется, с ее вкусом оказалась совершенно великолепной невестой. Но добраться до нее без платья тоже ужасно хотелось, и Лестер махнул головой, развеивая платье в сторону кушетки, на которую оно изящно опустилось, заняв целиком. А Лестер обнял Эрику, оставшуюся в одной сорочке и панталонах, обеими руками, немедленно скользнув одной ниже талии.
— Коварный и подлый разбойник! — весело сказала Эрика, — Который притворился благородным принцем, чтобы заманить меня в свои сети! Но учти! Я буду сопротивляться!
— Притворился благородный принцем, сам оказался неблагородным королем! Отменный подлец! — охотно подвердил Лестер очень довольным тоном и потянул Эрику в сторону кровати, не забывая по пути тискать за бока и попку. Он так долго этого ждал, и теперь наслаждался буквально каждым прикосновением. И желал ее все сильнее с каждой секундой. — И ты попала в мои цепкие лапы, и з которых не вырваться. А будешь сопротивляться — накажу! Весьма злодейски и извращенно.