– Все что угодно! – воскликнула я, спеша принять его предложение, пока до меня не дошел смысл его слов. – Я с удовольствием…
Погодите, что?
Долгое мгновение я просто смотрела на него. Пыталась понять, не сделал ли он меня объектом какой-то изощренной шутки.
Почему-то я так не думала. Во-первых, Киллиан Фитцпатрик не обладал чувством юмора. Если бы тот повстречался Киллиану в темном переулке, то сжался бы в комок и взорвался облаком пищащих летучих мышей. А во-вторых, Килл был не только жестоким, но и ужасно прагматичным. Он бы не стал тратить свое драгоценное время на то, чтобы меня разыграть.
– Ты хочешь, чтобы я вышла за тебя? – тупо повторила я.
Выражение его лица было смиренным и мрачным. Киллиан ответил резким кивком.
Очуметь, он не шутил. Мужчина моей мечты хотел жениться на мне. Взять меня в жены.
На такое предложение был только один возможный ответ.
– Нет. – Я оттолкнула его. – Ни за что на свете. Нет, неа, no, nien, non. – Я пыталась вспомнить другие языки, на которых могла бы ему отказать. – No, – повторила я. – Последнее было на испанском, а не на английском.
– Поясни, – велел он.
– Мы не можем пожениться. Мы даже не любим друг друга. – Я с вызовом вздернула подбородок. – И да, я знаю, что любовь – удел рабочего класса.
– Среднего класса, – поправил он. – Счастливой, тупой середины, которая живет в достаточном комфорте, чтобы ей было на все наплевать, и достаточно глупа, чтобы не метить выше. Рабочий и высший классы всегда принимают во внимание финансовые вопросы. Позволь напомнить: когда ты в последний раз выходила замуж по любви, – он произнес это слово с такой интонацией, с какой обычно произносят «герпес», – все закончилось огромным долгом, сбежавшим мужем и смертельными угрозами. Любовь переоценена, не говоря уже о том, что она непостоянна. На ней невозможно заложить фундамент. Обоюдный интерес и сотрудничество – совсем другое дело.
Но вот что самое печальное: я не хотела выходить за него именно потому, что где-то в глубине души в самом деле его любила.
Отдать свое счастье в его руки было самой глупой затеей, которая только приходила мне в голову.
Сколько бы я ни пыталась это не замечать, Килл был моей первой страстной влюбленностью. Первой одержимостью. Первым несбывшимся желанием. Частичка моего сердца всегда будет принадлежать ему, и я не хотела даже думать о том, как он станет этим злоупотреблять, если мы будем вместе.
К тому же, брак с самым известным злодеем Бостона был плохой идеей, а я уверена, что уже выполнила свою норму по количеству мужей-ублюдков на это столетие.
– Слушай, а давай пойдем на компромисс? – Я ослепительно улыбнулась. – Я могу встречаться с тобой. Быть твоей девушкой. Ходить с тобой под руку и позировать для удачных снимков. У нас будет небольшая договоренность.
Он уставился на меня с нескрываемым изумлением.
– Думаешь, твое общество стоит сотни тысяч долларов?
– Ты предлагаешь мне сто тысяч, чтобы я стала твоей эскортницей с постоянным проживанием и родила тебе детей. Несколько. Если бы я была суррогатной матерью, то получила бы такую же сумму за одного ребенка, – выпалила я.
– Так стань суррогатной матерью, – пожал плечами он.
– Это долгая процедура. У меня недостаточно времени.
– Похоже, мозгов у тебя тоже недостаточно. – Он постучал пальцем мне по виску, хмурясь, будто гадал, есть ли у меня хоть одна извилина. – Прими мое предложение. Это твой единственный выход.
Я оттолкнула его.
– Ты ублюдок.
Он нетерпеливо улыбнулся.
– Ты знала об этом, когда охотно предлагала мне себя много лет назад. – Он помнил.
Помнил, и почему-то это окончательно меня обезоружило.
Тетушка Тильда, что же ты наделала, черт возьми?
– Слушай. – Я помотала головой, пытаясь мыслить ясно. – Давай мы начнем встречаться, и я…
– Нет, – сухо перебил он. – Брак или ничего.
– Я тебе даже не нравлюсь!
Киллиан бросил взгляд на свои массивные часы, теряя терпение.
– Какое отношение моя симпатия имеет к женитьбе?
– Непосредственное! Она имеет самое непосредственное отношение! И как ты себе представляешь наше благополучное сожительство?
– Никак, – невозмутимо ответил он. – У тебя будет свой дом. У меня свой. Ты будешь потрясающе богата, начнешь жить на улице миллиардеров и станешь одной из самых завидных светских львиц Новой Англии. Ты будешь достаточно далеко от меня, чтобы делать все, что захочешь. Я разумный, честный и реалистичный. Покуда ты даришь мне наследников, поддерживаешь отношения только со мной на протяжении тех лет, пока мы заняты деторождением, и держишься подальше от таблоидов, нам незачем часто видеться после первых нескольких лет нашего брака. Но никакого развода, – предупредил он, подняв палец. – Это пошло, вредно для бизнеса и выставляет слабаком. А я не слабак.