— Камилла, ты тут?
— Да, прости. Ты что-то сказала?
— Ты же знаешь, что я не большой фанат Линка, верно?
— Да, — я нисколько не сомневалась том, что Вероника хотела убить его в первый месяц наших отношений.
— Но ты умчала в свое путешествие, а сейчас внезапно захотела побыть порознь? Это не похоже на тебя. И мне кажется, возможно, тебе просто нужно больше времени, чтобы разобраться в своих чувствах, — на секунду она промычала. — И если ты все еще будешь хотеть избавиться от него после перерыва, то я поддержу тебя.
Неудержимое желание рассказать ей правду о моей «поездке» билось в черепе, но мне удалось прикусить язык. Если я расскажу ей о Себастьяне, она что-нибудь сделает: позвонит в полицию, заявится к нему в офис и устроит разнос, подожжет его дом — она может выкинуть что угодно, если сильно разволнуется. Несомненно, я была зла на него за то, как он поступил со мной, но я не хотела видеть его за решеткой. Возможно, виной всему стокгольмский синдром, но одна только мысль о нем в исправительном учреждении заставляла внутренности скручиваться.
— Пожалуй, ты права, — я бросила взгляд на пальто Себастьяна. — По меньшей мере мне нужно переварить это. Ох, как твоя мама?
— Я не знаю, — вздохнула она. — Неважно. Но я убедилась, что она все еще остра на язык. Мне приходилось выслушивать, что я неправильно питаюсь, одеваюсь как шлюха, а еще мне надо найти хорошего мужчину, который смог бы обо мне заботиться.
— Она просто более зрелая версия тебя, — засмеялась я.
— И более больная.
Ее мать медленно умирает, а я тут треплюсь о беспорядке в своей жизни. Чувство вины вспыхнуло и перекрыло все остальные эмоции, словно ядовитая пилюля.
— Мне жаль, — мне хотелось бы иметь возможность ее обнять. — Если есть что-то…
— Нет, но спасибо. Ты помогаешь уже тем, что отвлекаешь от мыслей об этом. Все эти переживания о том, что тебя похитил наркокартель и продал в секс рабство, занимали меня последние несколько недель. Обещай, что расскажешь мне все о своей поездке за бутылкой или тройкой бутылок красного вина, когда я вернусь.
— На самом деле, мне есть, что рассказать, — я пробежалась рукой по пальто Себастьяна.
— Хорошо. И я знаю, что ты знаешь, но я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю, — слезы выступили на глаза. — Счастливого Рождества.
— Тебе тоже, — и на линии стало тихо.
Мой разум незамедлительно вернулся к дому в горах. Каждый день моего плена ясно отражался в голове. Похищение, наблюдение, браслет, библиотека, теплица — воспоминания создавали уникальную тюрьму.
Мое заточение напоминало своеобразную поимку буйной птицы — я была вынуждена оставаться в клетке и вдали от всех, чтобы никого не разорвали на куски. Включая меня. Я оттолкнула мысли о Себастьяне, заталкивая их подальше на задворки. Схватив его пальто, я потащила его в холл и засунула в шкаф в прихожей.
Я доползла до кровати и закрыла глаза. Несмотря на все мои усилия выбросить Себастьяна из головы, его образ убаюкивал меня. Его голос и его тело затягивали меня во тьму — единственное место, где я чувствовала себя по-настоящему живой.
***
— С возвращением, — я загрузила презентации Power Point на весь день, пока студенты болтали. Легкий снегопад шел всю ночь, преображая территорию Трентона на зимний манер к началу весеннего семестра.
— Как прошла ваша поездка? — Минт уселся за свою парту и открыл свой ноутбук.
— Прекрасно, — я пыталась объяснить ему по смс, что была чрезмерно занята работой, поэтому могло показаться, что я груба. Он не купился на это. Не имело значения, сколько пунктов экосистемы Амазонки я описывала, сколько растений называла, он наотрез отказался верить, что я вообще была в аэропорту, не говоря о том, что летала в Бразилию. Но его успокаивало то, что я не выглядела потрепанной, чтобы он там себе ни вообразил.
— Давайте лучше обсудим ваш рождественский проект по фотосинтезу. Дженна, хочешь начать?
Снаружи послышался гул, низкий звук приближающихся двигателей. Дженна встала и поправила свои очки-кошачий глаз.
— Вместо обычных фотоавтотрофов, которые использовали другие студенты, я выбрала особый вид бактерий, которые не синтезируют углерод из атмосферы. Вместо них я взяла фотогетеротрофов, бактерии, которые способны преобразовывать углерод из других источников для полного фотосинтеза.