Я снова уткнулась лицом в подушку.
— Нет!
Его низкий смех прокатился по мне волной мурашек, я реагировала на его бархатистый тон, словно Себастьян пытался соблазнить меня этим звуком.
— Тебе не нужно ничего признавать, но я знаю, что тебе понравилось.
— Нет, — подтянув колени к подбородку, я почувствовала себя маленькой, пока мои пальцы не нащупали тонкую металлическую цепочку. Отслеживающий браслет.
— Да. Хочешь узнать, о чем я думал?
— Нет! — мое лицо все еще было зарыто в подушку, я дышала теплым воздухом, кислорода не хватало, но так я оставалась в своем коконе, где он не мог видеть меня, где я чувствовала себя в безопасности от монстра, находившегося рядом со мной. Я была словно ребенок, который закрывает лицо и считает, что он невидим.
— Я представлял, как вылизывал твою киску. Поддразнивал клитор, пока ты не кончила на мое лицо. Ты выкрикивала мое имя, — легкий рывок на моих волосах дал мне знать, что он провел по ним пальцами. — Мы достигли пика вместе.
Я должна была быть полна отвращения. Вместо этого, мой разум последовал за изображением, которое он нарисовал. Потом я пришла в себя и снова сосредоточилась на том, как мне сбежать. Может, я смогу спуститься из окна, если он выйдет из комнаты?
— Отпусти меня.
— Не отпущу, — его спокойная уверенность повысила мое кровяное давление.
Я завизжала в подушку от отчаяния и на мгновение подумала о том, чтобы выцарапать ему глаза. Но стальные мышцы его тела подсказали мне, что это будет неудачной попыткой. Я не шла ни в какое сравнение с ним по силе.
Но ведь должен же быть выход. Может быть, он просто разыгрывает меня? Может быть, Эштон Кутчер вот-вот выпрыгнет из-за занавесок со съемочной группой, и все мы будем смеяться над этим за завтраком (прим. «Подстава» — американское телевизионное шоу Эштона Кутчера, представляющее собой розыгрыш звёзд с помощью скрытой камеры)?
Стук в дверь пронзил меня напряжением. Другой человек в доме означал мою возможность побега.
— Заходи, — Себастьян дернул одеяло повыше на моей спине. Чтобы скрыть меня?
Голос заставил меня повернуться к двери. Цифровой механизм блокировки щелкнул, и человек вошел внутрь. Двадцать с небольшим, светлые волосы и очень красивый — молодой человек был одет в темный костюм дворецкого и толкал тележку с расставленной на ней едой в комнату.
— Доброе утро, Тимоти.
Себастьян сел на край кровати и наклонился, чтобы щелкнуть что-то на тумбочке. Занавески вдоль окон раздвинулись, что позволило солнечному свету осветить комнату.
— Сэр.
Тимоти подкатил тележку к кровати, бросив мимолетный взгляд в мою сторону.
— Помогите мне, — я села и прижала простыню к груди. — Он держит меня в плену здесь.
Тимоти не смотрел на меня. Как будто я вовсе не произнесла и звука. Себастьян осмотрел тарелки на тележке.
— Все в доме подготовлено?
— Да, сэр.
Тимоти налил две чашки кофе. Он добавил количество сахара, которое я обычно употребляю, а потом влил мои любимые сливки.
— Рита знает ситуацию, и Джерри будет соблюдать все правила без проблем.
Его небольшой британский акцент всколыхнул что-то в моем сознании, — воспоминание, которое я не могла вспомнить.
— Ты меня слышал? — я повысила голос. — Он держит меня против моей воли. Вызови полицию!
Себастьян, казалось, был доволен завтраком.
— Это все, Тимоти.
Парень кивнул и подошел к двери. По-прежнему не признавая мое существование, он ввел код и ушел. Запирающий механизм щелкнул, как только дверь захлопнулась.
— Это не сработает.
Себастьян посмотрел на меня, изучая каждое движение, которое я сделала.
— Ты их обучил держать заключенных?
Его темные волосы, взъерошенные ото сна, сияли в оттенках утреннего солнца, проникающего в окна.
— Они подчиняются мне без вопросов. Я хорошо о них забочусь, лечу и достаточно хорошо плачу.
— Ты платишь достаточно, чтобы они согласились участвовать в этой больной игре?
Его изумрудные глаза сверкнули.
— Это не игра. Иди завтракать. Тебе станет лучше.
— Ни за что.
— Ты голодна. Несколько минут назад я слышал, как урчало в твоем животе.
— Я не хочу ничего, что ты предлагаешь.
Он вздохнул.
— Тебе надо поесть.
— Я и близко к тебе не подойду. Откуда мне знать, что еда не отравлена?
— Зачем мне идти на все эти неприятности, чтобы отравить тебя?