— Я знаю, что это не то, к чему ты привык…
Если честно, это было намного лучше, чем теплица в Трентоне, которую я годами пыталась реконструировать. Финансирование так и не поступило, несмотря на мои неоднократные просьбы к директрисе и нашему совету. Мой разум вибрировал от возможностей, открывшимися передо мной, экспериментами, которые теперь я смогла бы выполнить, явным разнообразием материалов, расположенных на столах. Некоторые из растений в комнате были почти бесценны, их было труднее достать, чем драгоценные камни.
Я повернулась и посмотрела на него, его изумрудные глаза были подсвечены зеленью, окружающей нас.
— Ты сделал все это для меня?
— Да, — его взгляд не покидал мой. — Я сделаю для тебя все, что угодно. Только я не смогу отпустить тебя.
— Это просто безумие.
Я хотела упасть, но стояла неподвижно. Он заставил меня почувствовать то, чего я не хотела, пробудил мои чувства, даже когда я уклонялась от них.
— Нет, — он подошел ближе, и жар от его тела стал накатывать на меня волнами. С царапинами, которые я нанесла ему на лицо и шею днем ранее, он был больше диким животным, чем человеком. — Так и должно быть.
Я сглотнула и сделала шаг назад. Себастьян последовал за мной, нависая надо мной и смотря на меня своими странными, напряженными глазами, которые, казалось, не упускали ни одной детали.
— Когда ты начал строить это? — я боялась ответа, хотя уже знала его. Чтобы построить что-то подобное потребуется тщательное продумывание и время.
— Я позвонил своему дизайнеру, чтобы тот порекомендовал хорошего строителя, в ночь гала-концерта.
Я хлопнула ладонью о стол справа от меня
— Ты планировал все это начать той ночью?
— Да, — он пожал плечами. — Я знал, что это была ты. Я видел тебя, — он схватил мою руку и сжал ее. — И ты тоже меня видела.
Отпрянув, я покачала головой.
— Мы танцевали всего один танец. Один танец!
— Это все, что мне было нужно.
Мой гнев поднялся, когда я оторвала от него взгляд, чтобы посмотреть на ряды цветов.
— Это было не все, что мне было нужно.
— Со временем…
— Со временем? — я сделала шаг назад. — Я должна смириться, что в плену, и влюбиться в тебя?
— Любовь? — он последовал за мной снова, отказываясь дать мне какое-либо пространство. — Я не знаю, что это значит, — его глаза метнулись к моим губам, и голодный блеск сверкнул в его глазах. — Я просто знаю, что ты моя.
Что-то заискрилось в моей груди, отголосок его безумия нашел во мне спичку и зажег ее. Я посмотрела на его губы и на мгновение задумалась, насколько хорош был его поцелуй в библиотеке. Как удивительно его руки чувствовались на мне. Отвращение взревело в моем сердце, хотя я не знала, направлено оно больше на него или на меня.
Я глубоко вздохнула, подавив свою тревожную реакцию, похоронив ее глубоко в себе и надеясь, что она никогда не пробьется наружу, повернулась к нему спиной и сказала:
— Я не принадлежу тебе.
— Принадлежишь. И всегда будешь.
— Прекрати это повторять! — со всей злости я смела стоявшие на столе горшки, скидывая их на пол, где они вдребезги разбились.
— Ты принадлежишь мне!
Он подошел и схватил меня за предплечья, от его прикосновения мое тело покрылось мурашками. Наклонившись ко мне, он задержался у моего рта.
— Я буду говорить это столько раз, сколько мне нужно.
Я вздрогнула, но не с отвращением. Что он со мной делал?
Он ухмыльнулся.
— Это нормально, если ты не хочешь этого признавать, но ты хочешь этого. Нас. Ты знаешь, что это правда.
Схватив меня за волосы, он резко притянул меня к своему твердому телу.
Я вцепилась в его руки.
— Отвали от меня!
— Нет.
Он все еще нависал прямо над моим ртом.
Я дернулась и сильно прикусила его нижнюю губу. Когда выступила кровь, он застонал и прижал свой рот к моему. Медный привкус дразнил мои рецепторы, когда он грубо поцеловал меня с такой интенсивностью, которую я никогда не испытывала. Мои ногти сильнее впивались в его руки, я была заперта в его крепких объятиях.
Его язык проник между моих губ, скользнул по моим зубам и хотел проникнуть глубже. Открывать рот в знак протеста было ошибкой, потому что он прижал свой язык к моему. Стон вырвался из его груди, когда он пожирал меня, каждое скольжение его языка, как восхитительный яд экзотического цветка. Мои глаза широко распахнулись. Этот поцелуй был еще более настойчивым, чем первый, как приливная волна, бросающая меня в стороны, несмотря на мои попытки показать стойкость.