Звук смеха за дверью заставил нас поднять головы, и реальность охладила наш пыл.
— Черт. — Генри вышел из меня и заправил член обратно в брюки, прежде чем лихорадочно обернуться в поисках моего платья и нижнего белья.
— Я думала, ты хочешь, чтобы нас поймали? — сказала я, спрыгивая со стола, когда он протянул мне мои вещи.
Он сердито посмотрел на меня.
— На самом деле нет. Никто не увидит тебя голой, кроме меня.
— Пещерный человек, — пробормотала я, натягивая трусики.
— Ты даже не представляешь насколько. — Парень начал натягивать платье мне через голову до того, как я успела приготовиться, и мои руки застряли.
— Господи, — рассмеялась я. — Генри.
— Чёрт. — Он продолжил тянуть, пока платье не вернулось на место. Только тогда он облегченно вздохнул.
Я уставилась на него, умирая от желания расхохотаться еще сильнее.
— Что это было?
— Очевидно, мысль, что нас могут застукать во время секса, всего лишь фантазия.
— Ладно, платье — это только часть проблемы. — Я сжала бедра вместе. — Мне срочно нужно найти ванную. И привести себя в порядок.
Его глаза потемнели от желания, а мускулы на челюсти сжались.
— Что ещё?
— Я всё время тебя хочу, — проворчал он, положив руку мне на спину, чтобы проводить из кабинета. — Мой член сейчас, блядь, сломается.
— Твой? — фыркнула я. — А как же моя бедная, измученная вагина?
— Ты не жаловалась, — Генри распахнул дверь, — когда на ней был мой язык.
Кто-то прочистил горло, и мы оба замерли.
Внезапно в поле зрения появилась Алекса, было похоже, что она изо всех сил старается не рассмеяться.
— Я просто шла в туалет.
— Ты одна. — Генри огляделся.
— Сейчас, да. К счастью.
— Я пойду с тобой. — Я схватила Алексу за руку. — Мне нужно в туалет.
— О, держу пари, что нужно. — пробормотала она.
Мы вместе зашагали по коридору, и я оглянулась на Генри.
Любовь.
Его глаза были полны ей.
Но было и кое-что еще.
Тоска.
Можно тосковать лишь по тому, чего, казалось, у тебя и не было.
Я у тебя есть, Генри, мне хотелось успокоить его.
Но будешь ли ты все еще хотеть меня, когда узнаешь? По-настоящему узнаешь меня.
Вместо того чтобы успокоить его, я отвернулась и пошла дальше.
Глава 11
Генри уехал в командировку на четыре дня, и, хотя мы поддерживали связь, я скучала по нему. Скучала так сильно, что была уверена, едва увидев, три слова, которые он так ждал, вырвутся из меня.
Он возвращался в воскресенье, в мой выходной, а значит у меня было достаточно времени, чтобы заездить его до чёртиков после нашего воссоединения. Предполагалось, что я приду к нему домой, но этим утром раздался стук в дверь. Я посмотрела в глазок, там стоял Генри.
Я распахнула дверь и запрыгнула на него.
К его чести, он меня поймал и даже не застонал от тяжести веса. Вместо этого обхватил одной рукой за талию, а другой под попу и вошел в квартиру, словно я ничего не весила.
Он смеялся, пока я осыпала его лицо и губы поцелуями.
— Если так... — поцелуй, — ты будешь... — поцелуй, — встречать меня... — поцелуй, — каждый раз, когда я возвращаюсь… — поцелуй, — из командировки... — поцелуй, — я мог бы уезжать чаще.
Я запрокинула голову назад.
— Не вздумай. Ах! — взвизгнула я, когда он повалил нас на край дивана и упал сверху, в последнюю минуту удержав свой вес.
— Черт, я скучал по тебе. — Генри целовал меня долго и крепко, пока я не начала задыхаться, и наконец отпустил меня.
Я крепко его обняла, чувствуя головокружение и радость от того, что он дома.
— Я так скучала. — Боже, как я любила его лицо. Мне нравился его нос. Глаза. Улыбка. Я любила, обожала его улыбку.
Мы обнимались, ласкали и целовали друг друга, тихонько разговаривая о его командировке и моей рабочей неделе, пока его речь не стала медленной и сонной.
Лежа рядом на диване, я обхватила его бедро ногой, чтобы он не свалился с узкого сиденья. Он погладил мою ключицу, и я заметила темные круги под его глазами.
— Красавчик, ты такой уставший, — прошептала я.
— Так и есть. — Он слабо улыбнулся.
— Ты должен был отправиться прямиком в кровать.
— Хотел сначала увидеть тебя.
Я нежно поцеловала его, признательная больше, чем могла выразить. Правда заключалась в том, что в эти последние недели с Генри я впервые за очень долгое время не чувствовала себя одинокой. Ни капельки.