— Мне не нужно напоминать тебе, что на кону, не так ли?
Хотелось поднять колено и врезать ему в промежность, но, как обычно, на мне была узкая юбка-карандаш, ограничивающая движения.
Вместо этого я возмутилась:
— Тебе стоит сделать шаг назад.
Дик наклонился еще ближе, пока его дыхание не коснулось моих губ. Его одеколон был пряным, приторным, и с таким же успехом мог быть подушкой на моем лице, потому что мне казалось, я задыхаюсь.
— Тебе стоит приложить немного больше усилий для этой истории, Надия. Один звонок нужному репортеру и твоя карьера пойдет прахом.
— Имельда Уортингтон не отвечает на мои звонки.
— И это все? —усмехнулся он. — Это все, что ты сделала? — Он скользнул взглядом по моему лицу, а затем на грудь. — Хм, так ты действительно просто кусок задницы.
Я понимала, что однажды просто сорвусь. Мне очень хотелось врезать ему, так сильна была моя ненависть.
— Нет, я искала. Но если и есть какая-то история, то Каррауэй похоронил ее. Что меня бы не удивило, учитывая, кто он такой. У него есть деньги и ресурсы, которых у нас нет. Кроме того, я должна быть осторожна, чтобы он ничего не заподозрил.
Дик вздохнул.
— Попробуй еще раз позвонить Имельде. — Он опустил одну руку мне на плечо и медленно провел вниз по моей руке, намеренно касаясь пальцами моей груди. — У тебя неделя.
Стряхнув его руку, я нащупала дверную ручку и рывком распахнула дверь, Дик отшатнулся, и я пулей вылетела из кабинета.
Не желая никого видеть, заперлась в женском туалете и боролась со слезами. Ни за что на свете я не собиралась позволять ему доводить меня до слез. Я вспомнила о его прикосновении и о том, как у меня по коже ползли мурашки, словно тысяча крошечных пауков последовала за его рукой по моему телу.
Это был тот момент, когда я должна была сказать руководству канала, что он делает.
Прикасаться ко мне означало перейти черту.
Но с того момента как он коснулся меня, во мне закипел гнев, настолько горячий, что его пламя сожгло всех тех жутких маленьких пауков в пепел.
Нет, ему это не сойдет с рук, но я не собиралась идти к начальству и в конце концов потерять работу. Я собиралась доказать свою теорию о Кейне и Алексе и использовать Кейна как оружие, чтобы уничтожить моего развратного мудака босса.
Да, я шла по темной дорожке, что делало меня в некотором смысле похожей на него, но сейчас, глядя в зеркало на эту злую, уязвимую женщину, мне было все равно.
Мне хотелось лишь показать Дику, что у меня есть сила, и он не может отнять ее у меня.
Никто не мог.
Стряхнув с себя воспоминания о вчерашнем дне, я схватила сумочку и открыла дверь своей квартиры с твердым намерением запрыгнуть в такси и отправиться по адресу, который дал мне Джо.
Однако дорогу мне преградил мужчина. Он стоял в дверях, подняв кулак, словно собирался постучать.
Потрясенная, я уставилась на его знакомое лицо.
Какого черта Генри Лексингтон стоит у меня на пороге?
Его яркие голубые глаза встретились с моими, и на мгновение мы оба замерли. Между нами повисло молчание, и я вдруг поняла, что затаила дыхание.
— Мисс Рэй? — резко прервал молчание Лексингтон.
— Да, что такое…
— Нам нужно поговорить. —Он протиснулся мимо меня и без приглашения вошел в мою квартиру.
На мгновение я застыла с открытым ртом, спрашивая себя, что черт возьми только что произошло. Почему люди такие грубые? И смотрела ему вслед, наблюдая, как он исчезает, проходя из моего коридора в гостиную.
Там все мои бумаги по Каррауэйю!
— Эй! — крикнула я, закрывая дверь и торопясь за ним. — Что это ты себе позволяешь?
Лексингтон стоял посреди моей маленькой гостиной, к счастью, спиной к моему столу. Выражение его лица было мрачным и неприветливым. Совершенно не тот очаровательный, жизнелюбивый миллионер, о котором я читала.
— Я могу спросить вас о том же, мисс Рэй.
— Прошу прощения? — Холодный пот выступил у меня под мышками.
Он знал? Откуда? Если не знал, то какого черта ему здесь делать? Почему здесь стоял он, а не Каррауэй?
Я с тревогой ждала, когда Лексингтон перестанет пытаться прожечь во мне дыру своим суровым взглядом.
— Полагаю, вы знаете, кто я.
— Генри Лексингтон.
— А вы, мисс Рэй. — Он повернулся и подошел к моему столу, перебирая мои бумаги, — позволите умереть одной истории.
Мой желудок неприятно сжался.
Черт возьми.
— Что?
Лексингтон приподнял бровь.
— Имельда Уортингтон.
Черт.
— Это пустое выражение лица никого не обманет, мисс Рэй. Я в курсе, что она сказала кое-что неуместное Ричарду Питерсу, вашему боссу, и знаю, что вы звонили.