Несмотря на мою вину несмотря на то, что я знала, что была неправа, этот привилегированный мудак ворвался в мою квартиру, чтобы запугать меня. Черта с два!
— Серьезно?
Он прищурился.
— Имельда сообщила мне о том, что происходит, и попросила передать сообщение.
Генри приблизился ко мне, и я вдруг почувствовал настоящий страх. Я не знала этого человека, и он был здесь, чтобы заткнуть мне рот. Как далеко он мог зайти? Я собралась с духом, не желая, чтобы он увидел мой страх. Не знаю выдало ли меня выражение моего лица, но Генри Лексингтон остановился в футе от меня. Но этого все равно было недостаточно. Он был выше шести футов ростом, его широкие плечи обтягивал идеально сшитый костюм-тройка. Большие, мужественные руки, одна спрятана в кармане, другая покоилась на плоском животе поверх пуговицы костюма. Генри Лексингтон был сложен как пловец, стройный, но сильный, и я могла только догадываться о мышцах под его костюмом. Я изо всех сил старалась не чувствовать себя подавленной его близостью, так же, как и не бояться.
— Оставь ее в покое, — потребовал он.
Догадываясь, что не было смысла скромничать, учитывая, что он видел бумаги на моем столе, я спросила:
— Почему здесь ты, а не Каррауэй?
Лексингтон одарил меня волчьей ухмылкой, которая не коснулась его глаз.
— Потому что я милый. Кейн пугает Имельду. Он пугает большинство людей. Но не тебя. — Он сделал еще один шаг ко мне, как будто изучая каждую черточку моего лица. — И, если не будешь осторожна, это отсутствие страха может погубить тебя, мисс Рэй.
Будь я поумнее, я бы тут же все рассказала Лексингтону. Но его угрозы вскрыли раны, нанесенные Диком. Я устала от мужчин, пытающихся запугать меня.
— Мне все равно, как Каррауэй зарабатывал деньги в молодости, и в любом случае нет никаких доказательств, что он сделал то, что Имельда сказала Дику.
Это было едва уловимое движение, столь незначительное, что большинство не заметило бы, но плечи Лексингтона все же опустились, как раз достаточно, чтобы поведать мне, он почувствовал облегчение. А это означало, что в словах Имельды, скорее всего, была доля правды.
Интересно.
— Я откопала другую историю.
Лексингтон стиснул зубы и склонил голову набок. Почему-то будучи единственным объектом внимания этого человека, я нервничала и чувствовала себя неуверенно. Я списала все на то, что мы находились вдвоем в моей квартире, и он вежливо угрожал мне.
— Утром я видел тебя в прогнозе погоды. — Он впервые опустил взгляд, намеренно разглядывая мое тело, прежде чем вернуться к лицу. — Тебя трудно не заметить.
Я старательно сохраняла невозмутимое выражение лица, мне не понравился его насмешливый тон. Нисколько.
— Как случилось, — он шагнул ко мне, — что девушка из прогноза погоды гоняется за бульварными сплетнями?
Но он не дал мне шанса объяснить или сказать то, что я собиралась сказать Каррауэйю.
— Бульварные журналисты — низшее звено. Падальщики в эволюционной цепочке.
Его верхняя губа скривилась от отвращения, стало неприятно, что это было адресовано мне. Мне хотелось возразить, но я держала себя в руках. Кто он такой, чтобы судить меня? Его всегда окружали деньги и власть. Он не знает, каково это, чувствовать себя жертвой.
Я вздрогнула, черт бы его побрал.
И он заметил это. Нахмурил брови, изучая меня, и его тон немного смягчился.
— Кейн не знает, что ты копаешь под него, да ему и не нужно знать. Остановись.
Он, казалось, воспринял мое молчание как согласие, потому что прошел мимо меня, чтобы уйти.
Что мне делать?
Только потому, что этот человек был мудаком, не означало, что Каррауэй все еще не был ответом на мою проблему с Диком.
Я поспешила за Лексингтоном и, когда он открыл дверь, крикнула:
— Это история о смерти его матери и о том, связаны ли с ней Голланды. Алистер Голланд. Был ли он там, когда она умерла, и скрывал ли кто-то эту информацию? Связана ли Алекса, ассистентка Каррауэйя, с Голландами? И если да, то почему она работает на него?
Не успела я и глазом моргнуть, как Генри развернулся и прижал меня к стене, поймав в ловушку. Гнев исходил из каждой части его тела. Невыносимая жара и дорогой одеколон поглотили мои чувства.
— Сколько ты хочешь? — раздраженно спросил он.
Шок и страх быстро сменились отвращением и разочарованием.
Как глупо было думать, что этот парень может мне помочь.
Как глупо было думать, что вообще кто-то может мне помочь.
Я была права.
Мне нужно было все исправить самой. Как всегда.
— Вы, богачи, думаете, что можете делать все, что вам заблагорассудится, да? — сказала я глухим голосом. — Задействуй деньги, и проблема исчезнет.