— Нет, психопат. Я не люблю играть с хлороформом.
Он улыбнулся.
— Ладно, это была шутка, но мне очень нравится, когда ты бесишься.
Я шлепнула его по руке, когда Энтони подъехал к обочине перед нами.
— С тобой действительно что-то не так.
— Я знаю. — Он проводил меня до машины и открыл заднюю дверцу.
Я скользнула внутрь.
Он наклонился и поцеловал меня, на этот раз нежно.
— До следующего раза, когда я тебя поймаю, — с этими словами он закрыл дверь, и я наконец смогла перевести дух.
Глава 49
Себастьян
Я прошел мимо метрдотеля во «Френьер» и зашагал прямиком к бару. Отец сидел в конце барной стойки и нянчился со своим «томом коллинзом»[31]. Он бросил один взгляд на меня и нахмурился.
— Что? — я уселся рядом с ним и заказал чистый виски.
— Если ты здесь, значит она ушла без тебя, — его уставший взгляд опустился.
— Не все потеряно, — похлопал я его по спине.
— И как это понимать?
— Скажем так, она по-прежнему планирует бегать от меня, но совершенно не против, если каждый раз я буду ее ловить, — я сделал глоток из своего стакана, хотя виски нисколько меня не пьянил. Камилла дала мне надежду, шанс на будущее с ней. — Думаю, самое время отметить это событие.
В глазах отца вспыхнул огонек, он улыбнулся и чокнулся со мной.
— Черт, да! Это прекрасные новости. Так вы двое поговорили? Она сказала, что прощает тебя?
— Мы не были так многословны, — я сделал еще один глоток.
— Так как ты понял, что она…
— Пап, я просто знаю это, ладно? — я послал ему, как сам надеялся, знающий взгляд.
— Оу, — кажется, он догадался, потому что его щеки вспыхнули. — Ох, я понял.
Еще некоторое время мы пили в тишине, хотя я не мог не заметить улыбку на его лице, пока он попивал свой напиток.
— Так, куда она направилась?
— К своей подруге Веронике. Она останавливается у нее, когда приезжает в город. Энтони отвез ее, когда мы договорили.
— Но вы еще увидитесь?
— Пап. Выдохни. Да. Она не сказала «нет». Это то же самое, что и откровенное «да».
— И она знает это. Знает тебя даже лучше, чем я, — кивнул он.
— Согласен.
— Ты сделал это, — он махнул, заказав еще один напиток. — Или, по крайней мере, начал. Она не убежала с криком. Это всегда хороший знак.
— Она убежала, но я поймал ее. Я всегда буду ловить ее, — новое ощущение, которое заставляло меня парить, росло в груди. И именно она вызывала его. Вся моя любовь принадлежала ей.
Глава 50
Камилла
— Вероника? — позвала я, когда вошла в ее квартиру. Тишина была мне приветствием. Все ясно, она снова на свидании со своей новой игрушкой.
Облегчение нахлынуло на меня. Мне нужно было время, чтобы подумать о том, что произошло в том переулке. Я бросила сумку на столик в прихожей и пошла на кухню, включив свет. Прислонившись к стойке, я засмеялась и закрыла лицо руками.
— Ты сошла с ума. Это какое-то безумие, — смешок перерос в полноценную улыбку. — А сейчас я говорю сама с собой. Прекрасно, — я открыла холодильник и схватила бутылку воды.
Медленно попивая, я прокручивала в голове все, что произошло: ощущение его кожи на моей, мое имя, слетающее с его губ. И самое главное — его манера любить меня. Бабочки порхали и кружились в моем животе. Я держала себя в руках, и на мгновение в том переулке я осознала, что именно я дергаю его за ниточки. Он был пленником, привязанным ко мне. Не золотой нитью, а незримой связью, которую могли чувствовать только мы. Я не могла выразить это словами, пока не могла. Но я знала это также точно, как и то, что он никогда не прекратит меня преследовать, — я влюбилась в Себастьяна. Эта любовь была неправильной и больной, но она была настоящей.
Я провела рукой по горлу и закрыла глаза, представляя его рот напротив моего, вкус одержимости им. Свобода сладка. Но его поцелуи слаще.
— Пора это прекращать, чудила, — я допила воду, затем выключила свет на кухне и прошла в гостиную.
— Хорошо провела время?
— Линк? — взвизгнула я, подпрыгнув.
Он сидел в кресле спиной к маленькому окну. Его лицо находилось в тени, он сидел неподвижно, но я чувствовала его взгляд на себе.
— Что ты тут делаешь?
Он не ответил. Я щелкнула выключателем. Ничего не произошло.
— Линк? — по коже побежали мурашки, когда я взглянула на его мрачный профиль.
— Я все это время был очень терпелив, — что-то хрустнуло в его руке. — Давал тебе пространство. Ждал, когда ты будешь готова к большему, — скрип, щелчок. — Я уважал твои просьбы о времени. Обнимал тебя, пока ты оплакивала родителей, затем приходил домой с яйцами синее, чем гребаный Гудзон, — скрип, щелчок.